Очерки по Карабахской войне

Велимамедов Мамед

23 февраля в г. Агдам был заместитель председателя Верховного Совета Тамерлан Караев. Целый день сидел в кабинете командующего Карабахской зоной и работал с гражданами, другими должностными лицами района. К вечеру Фахмин Гаджиев подошел ко мне и сказал, что Тамерлан Караев мешает нам. Мы должны были идти в наступление, приехал в Агдам, чтобы сорвать план наступления. Потом он эту идею подал с телохранителями, через некоторое время митингующие направились в комнату, было решено принять представителей. Вместе с представителями митингующих в кабинет вошел прокурор города Ходжалы Атакишиев. После напряженной беседы оправдывался, Тамерлан Караев зашел в заднюю комнату ко мне и задал вопрос: «Интигам, говорят, что я мешаю вам. Будто бы вы хотели провести наступательную операцию, а я вам мешаю. У нас на сегодня что-нибудь намечено?» Я ему ответил, у нас каждый день планируют наступление, но никто вперед не идет под разными предлогами. А так вы мешаете тем, что заняли кабинет командующего. И

еще в этой сложной обстановке высокое начальство подальше убегает. Вы, наоборот, прибыли в Агдам. Он ответил, что, во-первых, я мог идти и работать в любом кабинете, в том числе в кабинете начальника РОВД или главы исполнительной власти. Но я учитывал натянутые отношения с Фахмином Гаджиевым еще в НФА, прибыл к нему, чтобы показать народу, что надо забыть обиды, в этот день объединиться. Во-вторых, я сам из Агдама, был депутатом избран отсюда, в этот трудный час я не мог себе позволить находиться где-нибудь в другом месте. Я ему ответил, что именно в том ошибка, что хотели народу показать, что вы в руководстве НФА с Фахмином Гаджиевым. А народ все равно поймет. Он с этой оценкой согласился. Сказал, что да, видимо, не надо было. В дальнейшем он убыл в РОВД и работал в кабинете начальника РОВД.

24 февраля Фахмин Гаджиев предложил переехать в территориальный батальон со стороны Агдамского района в Хачынстрой, так как здесь нам мешают. С утра 24.02.92 г. начали работать в штабе батальона Хачынстроя. Подготовили группу из 15 человек из Евлахского батальона с двумя ротными пулеметами. Были приглашены молодые люди из Ходжалинского батальона, которые были без оружия в гражданской форме.

Подполковник Ширин Мирзоев обещал найти им военную форму, одеть, дать оружие и группу вооруженных людей, подготовить боеприпасы и продукты питания для провоза в г. Ходжалы. Всего было примерно 36 человек. Эта группировка должна была совершить марш в Ходжалы по маршруту Алиагалы – Сардарашен – Новый Нюрагюх – Ходжалы. Двигаться в ночное время, в 9 часов вечера (21.00) 24 февраля 1992 г. Однако к 18.30 зашел ко мне сержант Мамедов из Шиховской бригады, который с восемью солдатами ранее находился в Ходжалы, которые хотели вернуться в Ходжалы к своим товарищам. Он сказал, что вся группа ходжалинцев пьяная. С ними идти на боевое задание невозможно, впереди горы, легкие не выдержат. Эти бессовестные не смогли потерпеть. Позже я уточнил, что кто-то в форме старшего лейтенанта милиции подошел к парням, поговорил с ними, видимо, угостил их коньяком. А потом они все разболтались. Евлахцы (15 чел.) сказали, что мы дорогу знаем. Таким образом, была сорвана и эта задумка.

К 10 часам вечера (22.00) 24 февраля все командиры группировок были приглашены в штаб Карабахской зоны в здание УВД. Прибыли Асиф Магеррамов, Фаик Бахшалиев, Аллахверди Багиров, Ширин Мирзоев и другие, которых я не знал. Совещание шло примерно до 2.20 25 февраля 1992 г. На совещании было обговорены варианты действий группировок по оказанию помощи Ходжалы, так как все чувствовали, что трагедия приближается. Каждый день, начиная с 22 февраля, обещали, что будет военный вертолет, в направлении наших действий будут уничтожены огневые позиции противника. Насчет выделения вертолета ежедневно вел переговоры с исполняющим обязанности министра обороны генерал-майором Мусаевым только Фахмин Гаджиев. После каждой беседы по телефону Фахмин Гаджиев заявлял, что завтра в 9.00 будут вертолеты. Он говорил по телефону, находясь в кабинете один. Назавтра Ф. Гаджиев уезжал в аэропорт, чтобы встретить вертолеты. Но вертолеты не летели по разным причинам, поэтому откладывали начало наступления. А к 25 февраля 1992 г. было известно, что вертолетов не будет.

Было согласовано, что основной удар будет нанесен по направлению Ходжалы. Готовность полная, т. е. начало наступления 14.00 25 февраля 1992 г. В 10.00 25 февраля 1992 г. командиры должны были докладывать о готовности личного состава и техники. Сбор командиров – в 10 часов утра. Разведку организовать силами ОМОН и проводник от ОМОН. А 1-й эшелон должен был действовать силами ОМОН в составе 55 человек, одного орудия, пулеметов РПК. Во втором эшелоне должны были действовать два танка Т-72 из территориального батальона самообороны Агдамского района, БРДМ из мотострелкового батальона (Худи Худиев). Резервом являлся территориальный батальон самообороны Агдамского района (подполковник Ширин Мирзоев). Всем командирам, приехавшим на совещание, мною было предложено расписаться на карте за полученную задачу. Они нехотя начали уговаривать, что завтра к 10 часам будет сбор командиров и тогда распишемся.

Наутро к 9 часам я с Фахмином Гаджиевым работал в кабинете командующего, Шахин Джахангиров – замначальника управления внутренних дел Карабахской зоны – с двумя милиционерами зашел в кабинет и начал установку радиостанции там. Я спросил, что вы делаете, он ответил, что дежурство на радиосети будет организовано здесь. Я возразил, и он ответил, что они вам не помеха. Я за начальника УВД и буду работать в этом кабинете. Тогда мы с Фахмином Гаджиевым взяли карту и попросили открыть пустующий кабинет напротив, в котором ранее работал Муса Салманович. Мы перешли в этот кабинет. Продолжая свои показания,

могу заявить, что, перейдя в бывший кабинет М. С. Мамедова в здании УВД Карабахской зоны в г. Агдам, я с Фахмином Гаджиевым раскрыл карту на столе. Через некоторое время (где-то через 15 минут, т. е. в 9 часов 30 мин. (25 февраля 1992 г.) в кабинет зашли два милиционера и принялись за стол, выносить его. Я карту поднял со стола и спросил: «Что вы делаете?» Один из них ответил, что стол сюда принесли раньше из здания главы исполнительной власти, а сейчас приказали отнести назад. Тогда я обратился к Шахину Джахангирову, чтобы стол временно оставили в кабинете для работы. Он согласился.

К 10 часам 25 февраля 1992 г., кроме А. Магеррамова, никто не подошел. Должны были все командиры группировок явиться в штаб и доложить о готовности получить указания по взаимодействию. Прежде всего нужен был командир ОМОН Ровшан Джавадов и командир батальона ППС Гатамов Т. или Ф. Бахшалиев. Однако их не было. Значит, 1-го эшелона и разведки не было. Фахмин Гаджиев зашел в кабинет Шахина Джахангирова. Через несколько минут вернулся назад и сказал, что операция сорвана опять, Шахин Джахангиров послал ОМОН и батальон ППС охранять склад боеприпасов в Узун-Дере. Он ему сказал, что на сегодня запланирована операция, а Ш. Джахангиров ответил, что силы МВД в операции принимать участия не будут. Они заняты обеспечением режима чрезвычайного положения в г. Агдам в соответствии с указом президента республики. Фахмин Гаджиев мне сказал, что реактивные установки, которые прибыли вместе с полковником Нечепуренко В. С. и подполковником Джафаровым В. С., надо спрятать в другом районе, так как имеется информация (не знаю, от кого) о том, что Гатыр Мамед (Ягуб Рзаев) хочет захватить боевые машины. Он потом сел на машину и уехал. Это было где-то в 11 часов утра 25 февраля 1992 г. Позже стало известно, что он сопровождал реактивные установки в Агджабеди.

Вечером 25 февраля 1992 г. с 20.00 в РОВД Агдама стало известно, что вокруг г. Ходжалы идет концентрация боевой техники. Раньше поступала информация, что скопление техники отмечено в районе яблоневого сада н/п Новый Нюрагюх.

Примерно в 22.00 телефонной и радиосвязи с Ходжалы не стало. Муса Мамедов и Тамерлан Караев обратились ко мне и подполковнику Мехтиеву Тельману с вопросом, где находятся реактивные установки (БМ-21). Надо их вывести на позиции и накрыть аэропорт Ходжалы. Мехтиев Тельман ответил, что в Гёранбое он подготовил хороший экипаж БМ-21, его можно вызвать, он сам и будет производить стрельбу. После принятых мер к 23.30 прибыли расчеты к БМ-21 из Геранбоя вместе с главой исполнительной власти Гёранбойского района Алиевым. Я вместе с подполковником Мехтиевым Т. вывел технику на заправку снарядами, экипажи работали слаженно и быстро. На огневой позиции произвели залп по аэропорту Ходжалы и Новой Нюрагюх двумя «Градами».

С 7.30 до 9.00 находился в РОВД. Подошли ко мне в 9 часов 26 февраля 1992 г. Ровшан Джавадов – командир ОМОН – и начальник операционно-разведывательного отдела капитан Гусейнов Эльхан. Предложили принять участие в подготовке операции, так как было известно, что население Ходжалы должно было выйти из окружения и идти в сторону Агдама. Обговорили возможные варианты встречи населения Ходжалы.

Все 26 февраля 1992 г. ждали Фахмина Гаджиева. Шли слухи, что он сбежал, он виноват, его убьют. По предложению Тамерлана Караева я с Ровшаном Джавадовым и Гусейновым Эльханом 26 февраля 1992 г. с 10.00 до 17.00 работал в комнате начальника штаба батальона.

В 17.00 группа офицеров во главе с генерал-майором Шахином Мусаевым прибыла в инженерно-саперный батальон в Агдам. Одновременно туда же прибыли главы исполнительной власти близлежащих районов. Генерал-майор Шахин Мусаев заслушал мой доклад об обстановке. Положение противника было нанесено на оперативную карту. Утром 27 февраля 1992 г. с 8.00 я с генерал-майором Ш. Мусаевым прибыл в аэропорт. Туда же прилетели боевые вертолеты Ми-24 в количестве трех единиц и вертолеты в количестве четырех единиц. Вертолеты Ми-8 – в сопровождении боевых вертолетов Ми-24. До 17.00 27 февраля 1992 г. провели операции по вывозу раненых и погибших из района Нахчиваник и по реке Гаргарчай. Помню, что к 11.00 позвонил президент Муталибов в аэропорт Агдама и вызвал генерал-майора Шахина Мусаева. По словам Ш. Мусаева, президент спросил: «Чем вы там занимаетесь? Армянская сторона предлагает объявить мораторий на обстрел и ведение боевых действий».

Генерал-майор Шахин Мусаев ответил ему, что мы здесь боевых действий не ведем. Мы в сопровождении боевых вертолетов гражданскими вертолетами вывозим раненых и погибших. К вечеру вертолетом вместе с генерал-майором Шахином Мусаевым я тоже вернулся в Баку. Написал отчет о своей командировке за период с 12 по 27 февраля 1992 г. в Барду и Агдам. Представил Ш. Мусаеву.

Фахмин Гаджиев действительно прибыл в Агдам 15 февраля 1992 г. как уполномоченный представитель Министерства обороны Азербайджанской Республики. Я же прибыл в Агдам 16 февраля 1992 г. к 18.00 в распоряжение командующего Карабахской зоной по указанию полковника Салахова, начальника штаба сил национальной самообороны Азербайджанской Республики. Поставлена была задача оказать помощь полковнику Тахиру Алиеву в формировании штаба сил Карабахской зоны.