Очерки по русской семантике

Пеньковский Александр Борисович

О лексико-синтаксической структуре блоков полного усиленного отрицания в современном русском языке

Полное усиленное отрицание – с логико-семантической точки зрения – это отрицание существования целостных множеств, или тотальностей, лично-предметного, качественного, количественного, пространственного, темпорального и других категориальных типов. В русском языке это значение выражается средствами двоякого рода: в дейксисе – отрицательными местоименными НИ-словами (никто, ничто, никакой, нисколько, нигде, никуда, никогда и др.) и местоименными образованиями с БЫ ТО НИ БЫЛО (кто бы то ни было, что бы то ни было, какой бы то ни было и др., см. о них [Пеньковский 1986: 2, 106; 1991: 92–94]); в номинации – различными отрицательными блоками закрытой и открытой структуры.

Отрицательные местоимения – со свойственной им силой обобщения – отвлекаются от особенностей структуры таких множеств, снимая (или зачеркивая) весь их состав сразу и целиком, в одном едином акте отрицания. Что касается информации о широте объема местоименных отрицательных тотальностей (МОТ) и специфике их единиц или частей, то она может передаваться либо контекстуально,

либо присловными распространителями (нигде в мире, никто из его друзей и т. п.), либо же разобобщающими однородными конкретизаторами.

Иное дело – отрицательные тотальности номинативного типа (НОТ). Здесь отрицание направлено не от целого к части, а от части к целому и представляет собой акт последовательного отрицательного перебора и зачеркивания всех составляющих целое единиц или частей, получающих ту или иную количественную либо качественную характеристику. Можно выделить несколько типов таких НОТ.

НОТ-1: отрицательная тотальность мыслится как дискретное множество качественно тождественных единиц, каждая из которых подвергается отрицательному – зачеркивающему – перебору. Это значение выражается развернутыми одночленами, которые строятся по формуле ни один N_1–6, где N_1–6 – имя любого считаемого предмета в той или иной форме единственного числа: ни один человек, ни одной проблемы, ни к одному делу… ни в одном городе. Формы множественного числа выступают здесь лишь в тех крайне редких случаях, где они обозначают парные единства или коллективные объединения, принимаемые за единицу соответствующих множеств. Ср.: «Нет! ни одни глаза (= ни одна пара глаз) не заменили мне тех, когда-то с любовию устремленных на меня глаз…» (И. С. Тургенев. Ася, XXII); «Течение такое, что ни один пловец не одолеет, ни одни гребцы (= ни одна команда гребцов) не пошлют челн против него» (В. Иванов. Русь изначальная, 1, 3).

Для структур НОТ-1, как и для других типов НОТ, связанных с передачей поединичного зачеркивающего перебора, характерно заслуживающее быть отмеченным двоякое варьирование центрального (в семантическом плане) компонента:

а) Варьирование, связанное с заменой один на единый: ни одного слова – ни единого слова. Ср.: «Рубини и Виардо запели, но ни единый человек не шевельнулся, чтобы сесть, и таким образом вся публика прослушала весь длинный дуэт стоя…» (В. А. Панаев. Воспоминания). Большая сила второго варианта свидетельствуется его местом в усилительных повторах типа ни одного, ни единого слова и объясняется особенностями стилистического соотношения между один и единый, отражающимися в их частотных характеристиках (по данным частотного словаря Л. Н. Засориной – 3255: 87). При этом важно то, что, существенно уступая по частоте своему варианту в беспредложном употреблении, единый вообще не используется в предложных отрицательных конструкциях: ни один / единый звук, ни одного / единого упрека, ни одному / единому человеку, ни одним / единым словом, но ни из одного / единого окна, ни к одному / *единому дому, ни с одним /* единым возражением, ни в одном /* едином городе и т. п.

По-видимому, единственное исключение из этого жесткого ограничения представляют имеющие то же значение полного отрицания конструкции с предлогом без типа без единой весточки, без единого вскрика, без единого выстрела и т. п., поскольку за их коррелятами с определителем один закреплено сегодня другое значение. Ср.: пиджак без единой пуговицы – пиджак без одной пуговицы. Ср. следующие показательные примеры, явно не соответствующие современной фактически сложившейся норме: «…и он входит, он, молодой генерал, без одной морщинки на лице, бодрый, веселый, румяный» (Л. Толстой. Война и мир, 3, 2, IV);«…история всех, без одного исключения всех людей…» (там же, Эпилог, 2, III); «Был конец мая, день тихий, светлый, без одного облачка» (Н. Д. Хвощинская. После потопа); «…нескончаемая равнина, однообразная, без одной живой души, пугала ее…» (А. Чехов. В родном углу, 1); «Два орудия – блестящие, нежненькие, без одной царапины» (А. Грин. Пролив бурь) и т. п.

б) Варьирование, связанное с эллипсисом определителя один / единый: ни одного / единого слова – ни слова; ни на одну минуту – ни на минуту; ни одним / единым намеком – ни намеком и т. п. Возможности указанного эллипсиса и круг порождаемых им эллиптированных вариантов, принятых современной литературной нормой, достаточно ограниченны. Как было отмечено последней Русской грамматикой, «в предложениях типа Ни звука: Ни облачка… в относительно независимой позиции, без распространителей, место род. п. обычно замещается лишь немногими словами, называющими единичный предмет, который может восприниматься зрительно или на слух: Ни души; Ни огонька; Ни облачка; Ни слова… При наличии распространителей, а также в условиях контекста возможности лексического наполнения расширяются: В кармане ни копейки; У меня ни рубля; Ни дня без строчки…» [Грамматика-80: II, 341]. Сущность описанного здесь ограничения состоит в том,

что из имеющихся эллиптированных вариантов блоков полного отрицания лишь некоторые могут функционировать в качестве самостоятельных предложений со схемой Ни N₂, характеризующейся определенной коммуникативно-синтаксической семантикой. Это, однако, ограничение второго уровня. Это ограничение на ограничение, которое, как и в других случаях неконтекстуального эллипсиса, оказывается связанным с некоторой пороговой величиной употребительности лексических единиц, наполняющих определенную синтаксическую модель, употребительности самой этой модели и употребительности тех или иных членов парадигмы составляющих ее элементов. Так, парадигма имени, являющегося грамматическим центром блоков полного отрицания, состоит из шести синтаксических падежных форм. Наибольшей употребительностью из этих шести форм характеризуется форма род. над. (ее частота более чем втрое превышает совокупную частоту всех остальных падежных форм), и именно с ней связано подавляющее большинство эллиптированных вариантов. В вин. над. предложные варианты решительно преобладают над беспредложными, и потому эллиптированные варианты есть только среди первых. Формы предложного над. встречаются лишь единично, и потому их эллиптированные варианты вообще отсутствуют. В имен. над. по этой же причине эллиптированные варианты единичны и, по-видимому, ненормативны: «Ни листок не шелохнется» (А. И. Герцен. Дневник); «Ни мускул не дрогнул в этом бледном смуглом лице» (Л. Глебова. В поездке и дома). Ср. также: «…убьешь всю жизнь, записывая каждую минуту дня, подобно тому, как некий Тургенев, который никогда не знает, что он за час делал, что он сейчас говорит и куда через минуту поедет, а посмотри на журнал его – не проронена ни четверть секунды: хоть сейчас в протокол страшного суда…» (П. А. Вяземский – А. И. Тургеневу, 29 декабря 1835).

НОТ-2: отрицательная тотальность мыслится как недискретное множество, в котором зачеркивающему перебору подвергаются все содержащиеся в нем единицы меры целого. Это значение выражается развернутыми одночленами, которые строятся по формуле ни один N_1–6 – N₂, где N_1–6 – имя единицы меры, а N₂ – имя вещественного целого: ни одна тонна угля, ни одного пуда муки, ни в одном грамме вещества и т. п. Кроме специализированных имен меры (веса, длины, объема и др.), наполнителями центрального компонента рассматриваемой модели могут быть также имена с вторичным «мерным» значением, которое развивается на базе основного предметного значения, обусловливающего их вхождение в НОТ-1. Ср.: ни одного стакана молока (об отсутствии молока – НОТ-2), но ни одного стакана (об отсутствии стаканов – НОТ-1).

НОТ-3: отрицательная тотальность мыслится как множество, в составе которого выделяется «размерная» группа минимальных его единиц или мельчайших частиц, подвергающихся отрицательному перебору, чем и имплицируется отрицательный перебор целого. Так, если мы говорим: На ночном небе не было видно ни одной звездочки, то отрицание здесь охватывает не только подмножество звездочек, но и целиком все множество звезд. Точно так же в примерах: «…на одной стороне жили неряхи: где ели, там и набросали горы костей, на другой – аккуратисты, там чистота, не оставлено ни единой косточки» (Огонек, 1979, 13); «Вот у К. ни один холстик не пропадет: все продается…» (В. Гаршин. Художники, Ш); «…еще ни одной копешки не вывезли» (В. Личутин. Последний колдун) имеются в виду не только косточки, холстики и копешки, но все кости, все холсты, все копны, и иное – ограничительное – понимание невозможно.

Во всех подобных случаях язык следует логике ежедневного бытового здравого смысла, отражающего многовековой опыт тех, кто, осуществляя исчерпывающий «нисходящий» перебор, выметал соринки и песчинки после того, как убирался мусор и песок, кто подпирал последние соломинки после того, как вывозили солому, и сжигал щепочки после того, как укладывались дрова. Специализированным средством передачи такого «нисходящего» перебора являются конструкции, построенные по формуле до… N₂ с соответствующими определителями: выбрить до последнего волоска, вывезти хлеб до последнего зернышка, выжать до последней капли, разобрать печку до последнего кирпичика, истратить деньги до последней копеечки, выгрести золу до мельчайшей пылинки и т. п.

В отрицательных конструкциях типа НОТ-3 эти же отношения отражаются в перевернутом виде – как «восходящий» перебор «от мала до велика» (от звездочек к звездам, от соломинок к соломе). Конструктивная сила НОТ-3 настолько велика, что она преобразует реальную действительность, создавая несуществующие «минимальные размерные единицы» (ни одного словечка, ни одного разочка, ни одного денечка и т. п.), и отводит действующие языковые нормы, порождая не используемые вне НОТ-3 диминутивы и сингулятивы для обозначения таких «минимальных единиц». Ср.: «В заметно посвежевшем воздухе было тихо. Ни единой ветриночки…» (Ф. Абрамов. Дом); «…ни мыслинки не было в голове» (Л. Леонов. Русский лес); «Доведись мне, я бы тоже резал и косил их из автомата, и ни одной жалостинки во мне бы не шевельнулось» (А. Черноусов. Чалдоны); «Александров вытирал пот с Бурджалова и Грибунина. – А посмотрите на Мейерхольда – ни потинки!» (В. Качалов. Стремительный бег); «-…у нас ни одной водиночки в доме» (И. Велембовская. Сладкая женщина); «Распутин настаивает на том, чтобы мы ни упустили ни одной добринки, ничего, что укрепляет положение человека на земле» (Вопросы литературы, 1977. № 2. C. 71) и мн. др. под.