Очерки времён и событий из истории российских евреев том 5
Шрифт:
5
Через несколько дней после начала боевых действий руководители партии и правительства Белоруссии тайно покинули Минск, не объявив даже об эвакуации населения. Немцы захватили столицу республики на седьмой день войны, а вскоре командование СС уже докладывало в Берлин: "В Минске ликвидированы все слои еврейской интеллигенции (учителя, профессора, адвокаты и т. п., кроме медработников)… Инсценировать погромы против евреев до сих пор оказалось невозможным из-за пассивности белорусов".
К началу августа всех евреев загнали в гетто, где оказалось не менее 80 000 человек, – минское гетто было одним из самых крупных на территории СССР. Проводили облавы, хватали мужчин, увозили
Анатолий Рубин, Минск:
"Первая акция в гетто состоялась 7 ноября 1941 года… Людей выгоняли из домов в том виде, в каком заставали; застигнутых в постели выгоняли в белье, в ночных рубашках, босиком. При малейшей заминке сразу же расстреливали на месте; тех, кто не мог идти, тут же приканчивали… Улица была усеяна трупами. Стоял душераздирающий крик матерей, у которых вырывали детишек из рук, чтобы бросить их в машины…
К вечеру "работа" была в основном закончена. Но кварталы еще оставались оцепленными, так как продолжали выискивать спрятавшихся и, кроме того, грабили всё ценное, что находили. Грабеж этот проходил поэтапно. Вначале грабили немцы и их приближенные из местных полицаев, затем уже рядовые полицаи забирали всё, что представляло для них какую-нибудь ценность. Потом оцепление снималось, и туда волной врывалась толпа, которая набрасывалась на имущество несчастных, как голодные волки на свою жертву… Выламывали и уносили из дома всё, что можно было выломать и унести, – и двери, и окна, а если дом был деревянный, то его просто разбирали по бревнам… Интересно, что местное население узнавало на несколько дней раньше через своих родных и полицаев о том, что состоится акция. К ее началу они уже находились во втором эшелоне и кружили, как черное воронье, ожидая, когда убьют жертву…
Крестьяне из пригородных деревень дежурили в прилегающих к гетто кварталах и только ждали подходящего момента, чтобы подчистить то, что осталось от немцев и полицаев… В первые дни после акции им не позволяли заходить в гетто. Но у многих страсть к легкой наживе была столь велика, что они, не считаясь ни с запретом, ни с опасностью для жизни, пытались перебежать на запретную сторону и проникнуть в один из домов, а там, набив мешки вещами, вновь перебегали на свою сторону. Но многих из них настигала немецкая пуля, и они оставались лежать посреди улицы, сжимая в предсмертных судорогах награбленное добро…
Началось постепенное уничтожение минского гетто. Жертвы уводили и увозили за город в район Тучинки, где заранее были вырыты огромные рвы… Люди, жившие в деревнях неподалеку, потом рассказывали, что первое время после расстрела земля еще дышала – раненые двигались. Скопившаяся кровь местами била из-под земли ключом. Даже неверующие люди в этих деревнях начинали креститься…"
В 1941 году еще не ввели в действие лагеря смерти – Освенцим, Майданек, Треблинку и другие, а потому евреев из Третьего рейха отправляли в Ригу, Каунас, Минск. Первую партию из Гамбурга привезли в минское гетто в ноябре того года, когда освободилась территория после первой акции массового уничтожения, – эшелоны с европейскими евреями приходили затем регулярно, один за другим. Большинство прибывших немедленно уничтожали в Малом Тростянце неподалеку от Минска, сохраняли на время лишь специалистов и квалифицированных рабочих, которые жили в "зондергетто", отделенном колючей проволокой от остальной территории минского гетто. "Помню, как они колонной плелись с вокзала… На многих сохранились остатки прежнего лоска – добротная, хотя уже изрядно потрепанная одежда. Кожаные чемоданы, набитые разрешенными килограммами, они волокли по земле, привязав веревкой или поясом. Их положение было еще хуже нашего, так как они, не зная русского языка и не имея знакомых среди местных жителей, не могли менять свои пожитки на хлеб".
Германское командование докладывало: "Немецкие
Анатолий Рубин:
"В июле 1942 года, когда рабочие колонны ушли на работу, в гетто началась самая продолжительная резня, которая продолжалась четверо суток… Немцы и полицаи шарили с собаками по всем квартирам, чердакам и подвалам. Все места, которые казались им подозрительными, в которых могли спрятаться люди, они взрывали гранатами. Многих пристреливали на месте. По улицам текли ручьи крови. Даже любимая собака начальника гетто Готтенбаха… опилась кровью, взбесилась, и он вынужден был ее пристрелить. В больницах всех больных перерезали. Детские дома были уничтожены… Гетто сразу опустело, люди сломились, атмосфера стала еще более гнетущей…"
К осени 1942 года в минском гетто оставалось не более 9000 человек.
6
Шмуэль Кугель, местечко Плещеницы Минской области:
"С утра полицейские обходили еврейские дома и выгоняли всех в поле. Тех‚ кто шел медленно‚ подгоняли нагайками. В поле отобрали ремесленников – сапожников‚ портных‚ кузнецов – и вернули в местечко. В эту группу попали и мы с женой‚ но всю нашу семью из восьми душ – дочерей и внучек – посадили на телеги и увезли. Мы не смогли даже попрощаться‚ обнять их в последний раз...
В местечке царила гробовая тишина. Жена металась по пустым комнатам‚ точно думая найти кого-то из своих детей. Книги‚ карты‚ музыкальные инструменты – всё было на старых местах‚ но детей не было. Она стала рвать на себе волосы‚ упала без чувств...
Прошло недели три… Я возвращался с работы с четырьмя евреями. Возле местечка нас предупредили: " Бегите в лес. Забирают оставшихся евреев". Я хотел бежать домой, чтобы спасти жену или погибнуть вместе с ней. Спутники меня не пустили и увлекли за собой в лес. Немцы стреляли в нас, но не попали. Я не мог поспеть за молодыми, сел на опушке и просидел под холодным дождем до темноты. Ночью я пробрался к себе. Я надеялся‚ что жена спряталась где-нибудь возле дома и ждет меня. Но я никого не увидел‚ и хата была заперта на чужой, не наш замок...
Шел дождь‚ у меня не было ничего теплого. Я нашел только большой мешок‚ накинул его на голову‚ взял в руки посох странника и‚ оставив родину и дом‚ последним из местечковых евреев ушел в темную ночь..."
***
А. Розенберг – родился в Российской империи‚ в городе Ревеле‚ учился архитектуре в университетах Риги и Москвы; с 1918 года в Германии‚ ведущий идеолог нацистской партии‚ теоретик "восточной политики", автор книги "Миф двадцатого века". Розенберг обвинял евреев во всех бедствиях, начиная с падения Рима и до событий Первой мировой войны; он провозглашал: "Должна быть установлена диктатура людей высшего порядка над людьми низшего порядка".
С 1941 года Розенберг – рейхсминистр восточных территорий; из его директив: "Следует проследить, чтобы ввели суровые меры, которые бы запрещали смешение крови между евреями и остальным населением". Осужден международным трибуналом в Нюрнберге‚ повешен в 1946 году.
***
Из отчета коменданта города Слонима, Белоруссия: "Акция, проведенная 13 ноября 1941 года, освободила меня от лишних ртов. Около 7000 евреев… привлечены к работе. Работают они усердно из-за постоянного страха смерти… Я заставлю еврейских специалистов обучать своему ремеслу сообразительных учеников, чтобы затем можно было в этих профессиях обойтись без евреев и их ликвидировать".