Очевидец (сборник)
Шрифт:
Утром Влад созвонился с Ингой, та согласилась помочь. Договорились на вечер.
В двенадцать его ждал следователь, потом надо было наведаться в изолятор, еще раз переговорить с Ивлевым.
После вчерашней духоты ночью прошел дождь, температура упала, Влад пожалел, что не взял куртку или пиджак. Впрочем, когда двигатель «шестерки» прогрелся, в машине стало тепло и уютно. Влад положил на соседнее сиденье дипломат, включил радио.
Со двора он выезжал под хрипловатый голос Северянина – играло «Радио Шансон».
За три квартала до изолятора, в
– Мы прерываем нашу программу. В эфире – экстренный выпуск новостей. Как только что стало известно, в Курганской области горит склад боеприпасов длительного хранения у поселка Сипаево. До наблюдателей доносятся взрывы, раскаленные обломки разлетаются в радиусе более полутора километров. Власти Курганской области приняли решение об эвакуации жильцов из домов, вплотную примыкающих к опасной территории. Официального сообщения о погибших и раненых пока не поступало, но по непроверенным данным пропавшими без вести числятся двенадцать человек – охрана внутреннего периметра, начальник караула и три человека из обслуживающего персонала. Несколько местных жителей уже госпитализированы с обширными ожогами кожи. Солдаты размещенных поблизости воинских частей приступили к тушению пожара. К восемнадцати часам ожидается прибытие взрывотехников из УФСБ по Курганской области.
Влад с силой ударил по тормозам. Сзади протестующе гуднули, новенькая «десятка» с ревом пронеслась мимо.
Именно эта катастрофа первой стояла против фамилии Вилановой! Не веря себе, Влад достал из дипломата тетрадь, просмотрел таблицу еще раз.
«Виланова Татьяна Андреевна – пожар на крупном складе боеприпасов в поселке (зачеркнуто) Курганской области, ж12/1, п3/8;»
Получается, что те двенадцать, что сейчас числятся пропавшими, уже мертвы и еще один человек погибнет при тушении?
Влад выключил приемник, отшвырнул на сиденье тетрадь, задумался. Дай бог, если Ивлев действительно сумасшедший…
В изоляторе Влада встретили совсем иначе, чем вчера. Лейтенант испуганно вскочил при его появлении:
– Извините, следователя Родимова сейчас нет на месте, будет через полтора часа. Он просил передать вам вот это.
«Это» оказалось заключением медэкспертизы. Подследственный Ивлев ночью, приблизительно в 4:15 утра покончил с собой. По всем признакам – самоубийство через повешение. Подпись, печать.
Пообещав, что заедет к концу дня, Влад собрался уходить и уже на пороге поймал неуверенный, чуть испуганный взгляд дежурного. Вздрогнув, тот быстро отвел глаза.
В изоляторе повеситься почти невозможно. У задержанных отбирают всё, включая шнурки и ремни, а в камере нет даже простыней, которые можно порвать на полосы, чтобы свить веревку. Влад знал это не хуже лейтенанта.
Ночью Ивлева убрали. Кто – теперь уж не важно.
Дома Влад первым делом включил телевизор и чуть не выронил пульт. Ярко накрашенная ведущая вещала на фоне карты Кавказа с большой пульсирующей точкой посередине:
– …обрушение сводов тоннеля произошло из-за местного карстового
Тетрадь невозмутимо подтвердила:
«Виланова Татьяна Андреевна – обвал автомобильного тоннеля на Военно-Грузинской дороге, ж17, п2;»
Вторая катастрофа из списка. Влад рухнул в кресло. Если верить черной тетради, скоро должно случиться еще несколько ЧП – гибель авиалайнера, ДТП, землетрясение на Камчатке. И это только по Вилановой, а сколько еще?!
Боже, если они знают, почему не остановят! Не хотят? Или не могут?
Всю ночь и весь следующий день, отпросившись у Аркадия Наумовича, Влад провел у телевизора. Небритый, с воспаленными глазами он с содроганием переключал каналы. До вечера ничего не случилось. Часов в семь, поддавшись навалившейся бесконечной усталости, Влад задремал прямо в кресле. Он так и не понял – проспал ли хотя бы час. Сквозь сон донеслись слова: «…крупнейшая катастрофа…», Влад вздрогнул, проснулся, прибавил громкости на пульте.
На экране горел в ночи самолет, вокруг суетились пожарные бригады. При посадке в аэропорту Якутска разбился лайнер со ста восьмьюдесятью тремя пассажирами. Почти все они погибли, только семерых спасатели смогли достать из огненного хаоса.
Выходные Влад просидел почти без движения, намертво прилепившись к телевизору, сжимая потными, дрожащими руками пульт и злополучную тетрадь. А катастрофы шли одна за одной. Точно так же, как описано в тетради, только пятая по счету – российский танкер налетел на скалы у берегов Японии – не указана в списке. Но потом была и шестая, и седьмая… и десятая. Список давно закончился, а катастрофы продолжали происходить.
Почти неосознанно Влад повторял про себя: «Найдите его, найдите… Пожалуйста, найдите».
Теперь он мог только мечтать о том, чтобы неведомая ему организация определила, наконец, нужного человека и устранила его. Собственные мысли временами пугали Влада: как же так, он – адвокат, законник, готов чуть ли не овациями приветствовать убийство!
Наверное, так сходят с ума.
Он не подходил к телефону, а после особо настырных звонков – отключил его, ни разу не вышел из дому, почти ничего не ел, только сидел и покрасневшими глазами в жилках лопнувших сосудов неотрывно глядел на экран.
Телевизор превратился в цель его существования.
И вот на третий день… Ночью Влад почти не спал, ворочался с боку на бок, представлял новые катастрофы, под утро вскочил на час раньше начала телетрансляции, слонялся по квартире из угла в угол, дожидаясь первой новостной передачи. Когда она началась, Влад жадно вцепился взглядом в экран, ожидая и одновременно боясь новых катастроф, но за утро НИЧЕГО не произошло.
Он не мог поверить: неужели нашли?!
Первую половину дня он привычно просидел перед экраном, но опять – ничего. В стране всё спокойно, ничего не падает с неба, не горит и не взрывается. Влад понемногу начал приходить в себя, выкарабкиваться из трехдневного кошмара.