Очи за око
Шрифт:
Вышло так, что с рассветом, что принес Виктору, наконец-то, душевное спокойствие, город огласили низкие раскаты далекого колокольного звона. Что бы это значило, не было понятно. Неужели связано со вчерашним?
Звон пробудил обоих сладко храпевших попутчиков. Виктор сразу задал им вопрос: что это значит?
— Казнь намечается, — сонно пробубнил Коркадар, поворачиваясь на другой бок.
— Сегодня день казни, — добавил Барокон, садясь на постели. — Интересно, кого это на сей раз?
Виктор подошел к окну. Блин!
Пустая площадь только с несколькими ошивающимися тут и там стражниками потихоньку собирала ранних прохожих. И, конечно, в первую очередь это были рабы, окольцованные за шею, слуги господ, и еще среди них попадались ремесленники.
До начала «спектакля», видать, было много времени.
Виктор подскочил к Коркадару и пинком заставил его окончательно проснуться.
— С Бароконом спускайтесь вниз, — скомандовал Виктор. — Узнайте там, что происходит и ко мне.
«И че это ему спокойно не сидится?» — про себя удивляясь, бывший кузнец цеплял на себя шутовской наряд. Барокон тоже оделся и оба вышли из комнаты. Потом, Виктор из окна увидел их. Как они разошлись средь накапливающейся толпы.
Вернулись назад минут через пятнадцать. Выложили, что узнали.
Оказалось, сегодняшняя казнь будет полной.
— Как это? — не понял Виктор.
— Полная казнь, когда сначала рубят кисти рук, потом лодыжки, а потом только голову, — пояснил Коркадар.
— За какие грехи, не узнали?
— Я узнал, — ответил Барокон. — Я даже знаю того парня, кого собираются казнить. Жаль мне его… Хороший человек… был.
— Говори нормально, — нетерпеливо потребовал Виктор. — Кто что совершил?
— Сына обувщика казнят. Парень недавно женился на служанке старшего камердинера. Он мне рассказывал, что старый негодяй пристает к ней постоянно. Потом пошел слушок среди наших, что, как узнал, замуж выходит, избил и изнасиловал старик ее прямо в сарае жениха. Вот и напился с горя парнишка, кричал в харчевне, что отомстит им всем. Убьет старого хрыча и весь его род вырежет, как встретится. Нож спьяну показывал. Так сразу донесли на него. Осудили его за попытку покушения на камердинера повелителя и на его родичей. Сегодня исполнят приговор.
Виктор подавленно выслушал пояснение, покачал головой. Решение разнести к чертовой матери этот вертеп само собой утвердилось в голове. А сейчас интересовало другое:
— Что ваши законы позволяют сделать, чтобы отменить казнь? — спросил он, обращаясь к обоим сразу.
— Ты его жалеешь? — поразился Барокон. — Тебе хочется спасти человека, которого в глаза не видел?!
Наверное, Коркадара тоже заинтересовал подобный вопрос, потому что оба они одинаково восхищенно уставились на него.
— Ты же не врал. Рассказал правду, за что человека на лютую смерть обрекли.
— Но это тут часто происходит. Люди привыкли…
— Так есть
— Вообще-то есть, — неуверенно произнес Барокон. — Только не знаю ни одного случая такого исхода.
— Говори же, наконец! — возмутился Виктор. — И что там можно сделать?
— Выкупить жизнь обвиненного.
— Это как?
— Заплатить судье за жизнь преступника миллион квадов! Кто даст за босяка целое состояние?
— В монетах это что, миллион квадов? — нетерпеливо спросил Виктор.
— В монетах? Это десять полноценных золотых.
Виктор полез в карман, высыпал на стол все содержимое. Попутчики его пораженно посмотрели на кучку золота и серебра. А Виктор торопливо перебрал их: восемь золотых и кучка серебряных монет.
— Сколько не хватает?
Коркадар пересчитал серебро и произнес:
— Золотого.
Виктор хмуро глянул на Барокона. Потом в категоричной форме приказал:
— Дуй со всех ног домой. Забери у матери то, что дал ей. Скажи, обещаю послать ей взамен две золотые с тобой.
Барокона словно реально сдуло. Из окна увидел, как со всех ног парень мчится через площадь.
— А ты, — Виктор обратился к Коркадару, — сегодня будешь изображать богатого чудака. Пойдешь на площадь. Как появится судья, потребуй исполнить закон выкупа. Ясно тебе?
— Яснее не бывает… — растерянно произнес он, собирая монетки в узелок. На столе остались только две серебряные.
Когда и Коркадар вышел из комнаты, Виктор подошел к окну и оперся на подоконник. Теперь остается дожидаться, чем все это закончится.
Тем временем площадь заполнялась горожанами. В первых рядах зрителей оказались вельможные жители Тертера. А народ все прибывал из боковых улиц. Вокруг возвышения в ряд встали стражники в латных доспехах и алебардами в руках. Недалеко от плахи раб постелил ковер и теперь выставлял на нем три высоких кресла. А колокол продолжал бить по нервам Виктора.
Увидел, как Коркадар протискивается в первые ряды. Его уже некоторые узнавали. Почтительно кланялись. Знали бы эти выродки, что кланяются бывшему вору и нищему кузнецу захудалой деревеньки, полопались бы от возмущения. Тут, видать, встречают и провожают только по одежке.
Со стороны широкой улицы пошла процессия, по бокам ограниченная стражниками. Посреди нее катилась двумя рабами маленькая тележка, на которой торчала клетка с осужденным. Впереди процессии, важно задрав бородки, шли трое судей.
Процессия рассекала толпу, как нож масло, направлялась к возвышению.
«Куда запропастился мальчик?» — с тревогой думал Виктор.
А процессия достигла подножья каменного возвышения. Судьи уже степенно поднимались по ступеням. Стражники бесцеремонно выдернули худого, всего в крови, осужденного и теперь ждали, когда судьи достигнут вершины местного правосудия, чтобы и его туда приволочь.