Очи за око
Шрифт:
— Серега! — закричал Виктор. — Поймай!
Сергею и говорить не надо было. Он с разбегу прыгнул прямо в толпу, снес человек десять, понесся вперед, словно никого тут не было. Кто не успевал податься назад, моментально слетал от могучего тарана.
Виктор взялся оказывать первую помощь раненому, но было уже поздно. По лицу парня пошли судороги, губы почернели. Наконечник оказался отравленным.
Звериный взгляд был у Виктора, когда он поднялся во весь рост. Сейчас он ой как хорошо понимал слова профессора, что во внешней политике
Толпа словно учуяла, что находится на краю обрыва. Появились в глазах ближайших полная растерянность и страх. Толпа затихала в ожидании кары. Она уже нависла над ними в лице этого высокого широкоплечего иностранца со странными убивающими железяками, которые он уже достает с бедренных карманов. И воины оккупантов уже вооружены такими же. Ждут только команду главного.
Вельможи позади попытались переместиться к ступенькам, чтобы скрыться в толпе, но повелительный жест Виктора парализовал их; остались, где стояли, не шевелясь.
На том конце площади начались перемещения. Это Сергей тащил сквозь толпу на площадь юнца, судорожно прижимающего к груди небольшой арбалет. Он затащил стрелка на возвышение.
Юноша, совсем еще мальчишка, капая вокруг кровью из разбитого носа, затравленно смотрел вокруг.
— Вот он, наш Робин Гуд. — Сергей швырнул его на пол возле погибшего воина.
Тут произошло еще одно событие: старый вельможа, что был с ними на возвышении, упал на колени и пополз к ногам Сергея, что-то лопоча сквозь слезы.
— Это его сын, — угрюмо перевел Барокон. — Просит вместо него его казнить.
Старик прилип к ноге так, что никак не удавалось Сергею освободиться. Он только растерянно разводил руками, не зная на что решиться.
Но Виктор принял по-своему гуманное решение. Он решил сначала освободить старого человека от страданий. Приставил револьвер к правой части его груди и спустил курок.
Старик так и не отпустил мертвую хватку. Так и остался в ногах побледневшего Сергея.
Виктор подошел к юнцу. Поднял его на ноги за шиворот, встряхнул, чтобы тот, наконец, оторвал глаза от убитого отца и посмотрел в его глаза. Должен был прочитать в них свой окончательный приговор. И юнец прочитал. Глаза полезли из орбит, разинул рот в беззвучном крике, когда револьвер Виктора выпустил все пять пуль в его живот. Только потом Виктор отпустил ворот, чтобы труп кулем скатился с возвышения в безмолвную толпу.
Немая сцена экзекуции оборвалась хриплым голосом Виктора:
— Барокон, иди сюда и еще раз повтори: всякий, кто возмутится новыми законами, будет убит на месте, как эти двое.
Барокон деревянно передвигая ноги, опять прошел к краю и громко с фальцетом повторил прошлые слова.
Однако в ответ больше никто уже не посмел пошуметь. Выслушали молча, стали медленно расходиться.
Некоторое время спустя на площади остались только те, что были на возвышении, да два трупа на нем, и один труп юноши у подножья.
Слова
— Барокон, поди сюда. Скажи им: теперь они лично передо мной отвечают за порядок в городе. Будет подобное сборище, приеду собственноручно расстреливать их.
Барокон, немного пришедший в себя после происшедшего, перевел им пожелание Виктора. А те только согласно покивали и гуськом ушли восвояси с площади.
Воинам Сергей поручил отнести убитого товарища за ворота, чтобы вечером устроили там тризну. После, с Виктором они вернулись в харчевню. Барокон же отправился во дворец продолжать службу во славу новой Руси.
— Почему ты так жесток с людьми, Витя? — с упреком вопрошал Сергей, когда они стояли у погребального костра прямо за воротами города. — Неужели думаешь, что жестокостью можно добиться уважения жителей к новым законам?
Виктор молчал. Он смотрел на высокие языки пламени, которые, может, скоро и его охватят вот такими же огненными объятиями, превратят в прах. И понесется Виктор по полям и степям, смешиваясь с дорожной пылью…
— Теперь они долго еще с ненавистью будут шептать за нашими спинами проклятья. Тебе это надо?
Виктор косо посмотрел на друга. Покачал головой, то ли подтверждая, что не надо, то ли укоряя за эти слова.
— Мудрость управления людьми должна базироваться на терпимости и доброте. Иначе обязательно аукнется в дальнейшем бунтом, кровью. Путь к хаосу так пробивался в нашей прошлой истории. Могучие империи рассыпались. Нельзя нам забывать об этом. А твои действия похожи на действия тиранов. Старика убил ни за что…
— Он воспитал змееныша. Есть за что.
— За воспитание не убивают.
— И напрасно. Если бы убивали, не было бы преступности вообще.
Сергей укоризненно покачал головой:
— Не вздумай профессору предложить написать такой закон. А то он тоже, как ты, прибабахнутый. И вправду издаст закон судить параллельно родителей преступников.
— Уже давно предложил, — устало возразил Виктор. — Обещал обмозговать, но пока молчит. Нужно снова спросить.
— Ты серьезно? — встревожился Сергей. — Действительно такое предложил? Витя, ты сошел с ума!
— Почему? Обоснуй неверность такого закона, потом ругайся.
— Обоснование простое: родители не в состоянии так конкретно воспитывать детей. Разные личности появляются в независимости от их воспитания.
— Это не аргумент. Не умеют конкретно воспитывать, пусть не заводят детей. Сначала научатся этой науке, потом ложатся в постель с женой. Ясно?
— Нет, не ясно. Ты собираешься лезть в личную жизнь граждан страны. Это уже перебор.
— Лучше уж перебрать, чем недобрать. Такое впечатление, что ты не собираешься идеальную Русь создавать. А хочешь повторить бардак «тамошний».