Очищение смертью
Шрифт:
– Может, были разногласия с кем-нибудь? Может, кто-то на него обиделся, затаил зло? В профессиональном или в личном плане?
– Он ни о чем подобном не упоминал, а мы с ним, как я уже сказал, общались ежедневно.
– Кто знал, что он сегодня будет служить заупокойную мессу?
– Все знали. Гектор Ортиц был нашим прихожанином, его все любили и уважали. Все знали о заупокойной службе, все знали, что ее будет проводить Мигель.
Ева подошла к двери и открыла ее. Майское солнце хлынуло в ризницу. На двери был замок, заметила
Легко войти, легко выйти.
– А сегодня были ранние службы? – спросила она у Лопеса.
– По будням в шесть часов утра. Служил я.
– А вино и гостия были из того же запаса, что и для заупокойной службы?
– Да.
– И кто их вам принес?
– Мигель. Это скромная служба, ее обычно посещает не больше дюжины прихожан, от силы две. Сегодня мы ждали еще более низкой посещаемости, поскольку все собирались прийти на похороны.
«Входишь, – размышляла Ева, – выстаиваешь службу. Проскальзываешь в служебное помещение, подсыпаешь яду в вино. Уходишь».
– И сколько же народу было у вас этим утром?
– Гм… Восемь или девять человек. – Он помолчал, и Ева догадалась, что мысленно он пересчитывает головы. – Да, девять.
– Имена этих людей мне тоже нужны. Не заметили незнакомых лиц?
– Нет. Я знаю всех, кто там был. Как я уже говорил, их было мало.
– А кроме них, только вы и Флорес. Никто вам не помогал?
– Только не в шесть утра, – покачал головой отец Лопес. – Мы не прибегаем к помощи служек при ранней службе, разве что во время Великого поста.
– Хорошо, – кивнула Ева. – Я попрошу вас записать – насколько сможете вспомнить – все передвижения и действия жертвы… то есть Флореса этим утром. И время укажите по возможности точно.
– Я этим займусь прямо сейчас.
– Мне придется опечатать это помещение как часть места преступления, – предупредила Ева.
Это заметно огорчило отца Лопеса.
– А надолго?
– Пока не знаю. – Она была слишком резка и знала это, но вся эта церковная атмосфера вызывала у нее нервный тик. – Будет проще, если вы дадите мне ключи. Сколько всего связок существует?
– Вот эта и еще одна в приходском доме. Мне нужен мой ключ от дома.
Он снял один ключ с кольца, а остальные отдал Еве.
– Спасибо. Кто такой Ортиц и как он умер?
– Мистер Ортиц? – Улыбка согрела взгляд Лопеса. – Он был постоянным прихожанином, как я уже сказал, прожил в этом районе много лет. Держал семейный ресторан в нескольких кварталах отсюда. «Абуэло». Управлял заведением вместе с женой, ушел на покой лет десять назад, после чего управление перешло к одному из его сыновей и к внучке. Ему было сто шестнадцать лет, он умер в своей постели, во сне, и я от души надеюсь, что без мучений. Он был хорошим человеком, его все любили. Я верю, что он уже в руках Господа.
Легким движением пальцев Лопес прикоснулся к крестику у себя на груди.
– Его родственники очень огорчены происшествием,
Да, это Ева понимала. Она уважала права мертвых.
– Мне надо кое с кем поговорить прямо сейчас. Я постараюсь закончить тут все побыстрее. И я прошу вас подождать меня в приходском доме.
– Я подозреваемый? – Казалось, эта мысль не потрясла его и даже не удивила. – Это я дал Мигелю оружие, которое его убило.
– Совершенно верно. И не вы один. На данный момент практически все, кто входил в церковь и имел доступ к этой комнате… к ризнице, являются подозреваемыми. С Гектора Ортица я подозрение снимаю, но это все.
Опять он улыбнулся.
– Вероятно, можно исключить младенцев и малолетних детишек, их было несколько десятков.
– А вот не скажите… У меня малолетние дети вызывают серьезные подозрения. По-моему, они способны на все. Нам надо будет осмотреть комнату Флореса в приходском доме. Я постараюсь убрать мистера Ортица с места преступления, как только смогу.
– Спасибо. Я подожду дома.
Ева вывела его, заперла за ним дверь, потом велела ближайшему патрульному привести второго свидетеля из числа полицейских, а сама тем временем еще раз обошла кругом труп Флореса. Красивый парень. Рост где-то футов шесть, о телосложении судить трудно под всеми этими смешными одежками, но она проверила его официальное удостоверение личности. Там был указан вес: сто шестьдесят фунтов. Стало быть, он вполне строен.
Правильные черты лица, пышная черная шевелюра с проблеском седины. Симпатичнее, чем Лопес, подумала Ева. Стройнее, моложе. Что ж, среди священников тоже всякие попадаются, как и среди обычных людей.
Считается, что священники не должны заниматься сексом. Надо будет кого-нибудь спросить, откуда взялось это правило, – просто на всякий случай. Впрочем, некоторые священники нарушают правила, оттягиваются на всю катушку, как обычные люди. Может, Флорес не был страстным приверженцем целомудрия.
В таком случае его можно понять.
Может, он оттягивался не с тем, с кем следовало бы. Рассерженная любовница, рассерженный муж любовницы. Любил работать с молодежью… Может, любил оттягиваться с несовершеннолетними? Мстительный родитель…
Или?
– Лейтенант Даллас?
Ева повернулась и увидела горячую штучку в строгом черном наряде. Наверное, таких женщин называют миниатюрными, решила Ева. Росту в ней было не больше пяти футов пяти дюймов, и это еще на каблуках. Волосы у нее тоже были черные, гладко зачесанные назад и уложенные в аккуратный пучок на затылке. Огромные миндалевидные глаза светились неземным изумрудным блеском.