Очкарик 2

Афанасьев Семен

Калитка их дома отворилась и в проеме появились две белобрысые девичьи головы. Просканировав всю улицу взглядами, они безошибочно остановились на беседке и, переглянувшись повторно, рванули туда наперегонки, хохоча и подпрыгивая в высоту. Видимо, развлекаясь.

– Эй, полегче! — смущённо зарокотал Тангред, изо всех сил стараясь не расплескать содержимое фляги.

Девчонки повисли на его руках, шее; а размерами были уже не так и малы. Держать же руку вытянутой под весом полутора тел было не так чтобы

легко.

– Я же говорила, — победоносно щелкнула сестру по носу Жао. — Он с этой гадостью в железной бутылке! Видишь? Пить ее опять собрался!

– Папа, не пей из этой посудины, — не по-детски серьёзно попросила Хиё. — Пожалуйста.

Жао, не говоря ни слова, исподлобья глядела на гнома. Такими же глазами, которые он видел у неё на площади, в столице государства гномов.

– Как скажете, — неожиданно для себя, не стал спорить он.

С сожалением глядя на содержимое своей правой ладони.

– Я вылью? — тут же принялась развивать успех в переговорах Хиё.

– Он не обманывает, — нехотя выдавила из себя Жао, глядя на приемного родителя странно расширенными широкими зрачками. — Правда решил не пить. Ради нас.

– Правда? — с неподдельной детской наивностью обрадовалась младшая Хиё. — Ура-а-а-а!

– Чтоб не пропадало, могу у себя похранить, до важного случая, — поддержала сестру Жао.

– Взгляд такой пугает, — задумчиво сообщил гном дочери. — Зрачки, как у филина. Во весь глаз. Интересно, это вообще нормально? — продолжил он, обращаясь вообще к себе. — Солнце же, а они у тебя так расширены… хм…

– Нормально. — Непоколебимо заявила старшая. — Сейчас заберу твою бормотуху — и зрачки станут нормальными.

– На, возьми, — прикусив нижнюю губу, Тангред пронзительно взглянул на дочь и протянул ей флягу вместе с завинчивающейся пробкой.

– Будет среди моих кукол храниться, — явно повеселела в одно мгновение та, выхватывая у него из руки посудину. — Понадобится для чего более серьезного — отдам! — Затем Жао обернулась к сестре. — Погнали батин шнапс прятать?! Пока он не передумал!

– Хозяйственные вы у меня, — проглотил комок в горле бывший полусотник, смахивая влагу с глаза.

Девчонки, не забыв его дисциплинированно поцеловать с обеих сторон, в следующее мгновение умчались обратно в дом, унося его планы на ближайший час.

– И заняться теперь нечем, — удивлённо констатировал Тангред, тепло глядя на захлопнутую изнутри калитку.

А затем вдруг беззвучно и долго затрясся, размазывая что-то мокрое по лицу.

– Переживают за тебя! — неожиданно раздалось откуда-то сбоку и сзади.

Гном в удивлении заозирался.

Из

калитки дома, находившегоя через один, вышел хуман.

Средней руки купец, не особо чистоплотный на вид (и кто после этого вонючка, орки или хуманы?), без приглашения занял второе место в беседке. Бывший полусотник знал его в лицо, но не более того.

– Ты уже больше недели здесь живёшь, — зачем-то сказал человек.

– Я умею считать до десяти, — огрызнулся Тангред, категорически не планировавший ни с кем разговаривать сейчас.

– А без своей деньги тяжко, — притворно вздохнул собеседник. — Вон, и жена у тебя ладная какая, а мужиков чему только не учит во дворце… Не бабское же дело. Уже не говорю, какими взглядами её там порой охаживают!

Гном исподлобья смотрел на хумана, пытаясь угадать, к чему тот клонит.

– Можешь зарабатывать во много раз больше, чем жена, — как ни в чём ни бывало, продолжил тот.

– Говори, — внешне спокойно предложил представитель подгорного племени.

Он был далеко не мальчик и понимал, что ничего хорошего ему сейчас не предложат. Но и не выслушать было бы как минимум глупо.

– Твои девки — беженки? Которые светлые? — хуман кивнул на калитку, за которой только что скрылись два белокурых одуванчика, унося виски приёмного отца.

– Да. Тебе какое дело?

– Да мне вообще никакого дела! — картинно поднял брови купец. — А только если они из твоей столицы беженки, то их наверняка не по одному разу… прямо там, у вас, в момент ареста…

– Да ты неплохо владеешь информацией, — внешне без эмоций ответил гном. — И в арестах гномьей столицы понимаешь, да?

– Я ещё понимаю, что один час работы любой твоей дочери-эльфийки стоит в нашем городе дороже, чем неделя — в исполнении твоей жены, — как-то тягуче проскрипел хуман. — И тех, кто платить столько согласится, тоже знаю. И свести могу, за одну десятую. Эльфийки, светлые, малолетки — это очень большая цена… спрос большой, конкуренции нет… Три золотых в час, пока они такие вот маленькие.

Неверно истолковав молчание собеседника, человек, воодушевляясь, продолжил:

– Беременности ты ещё года четыре можешь не бояться, это у младшей. А у старшей — года два точно. Хорошие же деньги! Там полдворцав очередь выстроится, и будет очередь перекупать! Особенно по ночам, после балов, чтоб по три дня не ждать! А если навострятся, то и вообще половину времени можно слушай как отрабатывать…

* * *

— Ло, там твой муж соседа гвоздями к забору прибил! — Као, запыхавшись, наплевал на все порядки и ворвался прямо в зал для занятий. — Купец, хуман, подданный герцогства! Третье поколение горожан или старше! Бросай тут всё!