Очкарик
Шрифт:
— Ри, проснись быстро. Сейчас амулеты гномов смотреть будем, которыми они нашего загадочного человека на всё им доступное проверять пытались.
Там же. Через некоторое время.
— … вспоминай эмоции. Не смотри мне в глаза… думай о том, как он выглядел… — По распоряжению начальницы, Ри уже второй час добросовестно издевался над начальником лагеря союзников, пытаясь понять по остаточным следам, был ли магом странный хуман.
С его личной точки зрения, вопрос не стоил и выеденного яйца:
К сожалению, у Ло была диаметрально противоположная точка зрения.
— Ладно, а если всё-таки предположить невозможное? Чисто теоретически, кем ещё он может оказаться? Так, чтобы на амулетах следа не осталось? — ходила третий раз по тому же кругу абсолютно. раздетая начальница.
— Ну-у-у, если только предположить, что он очень сильный менталист, — неожиданно для себя, вообще на автомате, выдал совсем уж нереальный вариант выпускник университета. — Это бы объясняло и отсутствие его следов на стихийных амулетах, — Ри с уважением кивнул на часть достаточно качественного оборудования гномьего лагеря…
— И вашу неожиданную уступчивость, вдруг, у него на поводу, — в момент изменила выражение лица Ло, глядя на гнома.
— А уступчивость здесь при чём? — возразил тот. — Мы ему за десять золотых никому не нужное мясо впарили.
— Это ты сейчас про орочьих жеребцов, по полусотне золотых за штуку? — деликатно намекнула на неучтенные обстоятельства дроу.
— Забудь. Нет таких цен и больше никогда не будет, — хмуро ответил Тангред. — Нам этих коней со всей степи сгоняют. Они уже сейчас под ногами всё съели и голодать начинают. Ещё неделя, много две — и от голода дохнуть начнут. Вообще-то, это секрет… слушай, пойди прогуляйся, а?! — обратился он к магу.
Ри, обиженно пожав плечами, исчез за пологом своей палатки.
— Что за секрет? — Ло не спала выговаривать спутнику за нарушение субординации.
— Нам большие машины для консервирования сюда привезут. С огромным запасом дров и энергетических амулетов. Будем все эти стада на консервы перерабатывать, — всё также насупившись, рассказал гном.
— Ух ты… почему? — рассказанное ей сейчас было слишком невероятным, чтобы не уточнить причин и деталей.
— Наши решили, что если уничтожить саму возможность существования их конницы на пару конских поколений вперёд, это лет на десять, то мы за это время в их предгорьях гарантированно укрепимся.
— Вы же кучи денег в консервы превратите, — искренне озадачилась Ло. — Как-то это не вяжется с вашим обычным рационализмом, нет?
— Как раз вяжется. Коней этих, если понадобится, и через десять лет можно будет развести. Если от орков Степь освободим. А вот убранный напрочь риск от их конницы, на ближайшее время, нам гораздо сильнее руки развязывает. Да и консервы очень долго не портятся, а мясо у их коней хорошее.
— Держи, для тебя эта верёвка же чем-то очень важна была, — Асем, легко распустив импровизированный ошейник со своей шеи в полоску тесьмы, протягивает
— Спасибо, — машинально благодарю.
Хотя и, формально говоря, не за что.
— Как поняла, что мне эта тесьма важна? — мне правда интересно.
— Ты, когда с ней расставался, пах так, как отец при встрече детей, которых давно не видел. — Серьёзно отвечает девчонка, начиная разводить огонь из импровизированного топлива, попавшегося под руку по дороге.
Понятия не имею, как она это только и разглядела среди ночи. А что за топливо, лишний раз предпочитаю не думать.
— Мне и самой запах такого костра не нравится, но у нас с тобой нет вариантов, — словно угадывая мои мысли, поясняет она. — Огонь надо развести любой ценой.
— Зачем? Я бы и без огня до утра спокойно дожил.
— Вдруг кто-то ещё из выживших есть в степи… У нас десять коней, значит, восемь можно дать другим, — простенько говорит Асем, что-то украдкой смахивая с глаза. — А если будут дети, то их и по двое на коня сажать можно. Я самых крепких коней выбирала, они даже по паре взрослых вынесут…
А затем она, видимо, теряя над собой контроль, разражается рыданими.
Обхватывая меня руками и упираясь мне лбом в плечо.
Молча кладу руки её на плечи и ничего не говорю: иногда женщинам надо просто дать выговориться или выплакаться. Любой, кто был женат, это знает на отлично.
— Мне нечем отблагодарить тебя, — шмыгает она носом через пару минут. — Но я не хочу увеличивать своих долгов… На, это всё твоё до утра! — с этими словами она решительно распахивает на себе надетую на голое тело хлопчатобумажную куртку и быстрее чем за секунду выскальзывает из штанов. — Пользуйся, — серьёзно говорит она, подступая ко мне.
Глава 13
Честно говоря, ей было крайне непросто решиться на такое. Пришлось переступить через себя сразу в трёх очень важных для орчанки моментах.
Потому, когда человек искренне, весело и бесхитростно рассмеялся в ответ на её слова, она в первое мгновение даже не знала, как реагировать.
Мелькнула даже мысль, что он от напряжения повредился разумом.
Впрочем, этот вариант тут же отпал сам по себе: сумасшедшие пахнут совсем иначе. Если на то пошло, то самое первое, что выдает сошедшего с ума, это именно запах, излучаемый его кожей. Просто кроме орков это мало кто ещё может чувствовать…
Обдумав происходящее в течение пяти ударов сердца, Асем решила последовать заветам предков и старательно разобраться в том, чего сходу не понимаешь.
Она сосредоточенно склонила голову к плечу и поинтересовалась:
— Вадим, а что не так?
Молниеносно и машинально втянув воздух ноздрями, орчанка ещё две секунды назад знала, что как женщина хуману очень даже нравится. Мужчина может контролировать лицо, глаза; но ещё никому не под силу было управлять запахами тела.
— Вообще-то, всё не так, — не прекращая смеяться, в три присеста выдал человек. — А ведь как было бы хорошо, если бы мы были из одного культурного поля, эх-х-х…