Очкарик
Шрифт:
— Почему? — спокойно поинтересовалась Асем, не запахивая куртки и не прикасаясь к лежащим рядом штанам.
— Потому что тогда я мог бы отделаться от тебя одной-единственной фразой: «Для Атоса это слишком много, а для графа де ла Фер — слишком мало».
— Графы — это крупные правители в землях хуманов? — проявила неожиданную эрудицию девочка. — Я много кочевала, очень много где была. Графский сбор в некоторых землях за продажу коней тоже уплачивать приходилось.
Почему-то в этом месте Вадим рассмеялся ещё громче.
Ей же неожиданно стало
Не сдерживаясь, она изо всех сил влепила ему открытой ладонью по плечу:
— Ты будешь со мной спать или нет?!!
А в следующий момент странный хуман натуральным образом забился в истерике. Он то ржал с подвывами на всю степь; то всхлипывал, катаясь по странному коврику из какого-то неестественного материала.
То болтал в воздухе ногами и руками, лежа на спине и абсолютно не заботясь о том, что сейчас чувствовала она.
— Ну, если ты буквально так настаиваешь… — выдавил он из себя через достаточно продолжительное время, не закончив веселиться полностью. — Но я бы всё же, если ты не возражаешь, перед всем этим предложил поговорить. Ты же не против разговора между нами?
— Конечно нет, — озадачилась орчанка. — Я не возражаю, чтобы мы поговорили.
— Извини, я не очень хорошо представляю себе обычаи именно твоего народа. Вопрос: у вас такая интимная связь между мужчиной и женщиной в порядке вещей? Может происходить даже между малознакомыми людьми, просто ради развлечения? Как вид времяпровождения и повседневного досуга? — хуман почти успокоился, и только его покрасневшее по инерции лицо напоминало о недавней вспышке беспричинной радости.
— Нет, мы не эльфы. Вернее сказать, не эльфийки… Это для них характерен тот вид досуга, что ты говоришь. Для нас связь с мужчиной — гораздо более серьезный шаг, и уж по важности чаепитию он никак не равен. — Спокойно и ровно ответила Асем. — А почему ты спросил?
— Мы с тобой едва знакомы. И мне бы не хотелось делать то, о чём лично я потом буду жалеть.
— А тебе-то с чего жалеть?! — неподдельно изумилась дочь степного народа. — Ты-то что теряешь?!
— Попробую объяснить, — человек задумчиво почесал за ухом, скользнул взглядом по её неодетому телу и снова хихикнул. — Какое достояние можно было бы назвать самым важным для твоего народа? — задал встречный вопрос он, явно справившись с очередным приступом смеха.
Ишак.
— Кони и степь. — Серьёзно сказала орчанка, не позволяя эмоциям выбраться на поверхность.
— Если вдруг и то, и другое у вас отобрать, что останется? Неужели не будет других ценностей? Таких, которые у тебя отнять никто не в состоянии, и которые всё равно будут с тобой, чтобы ни происходило?
— Родня. Друзья.
— Если и их не станет?
— Уже не стало… Гордость.
В этом месте Вадим удовлетворённо кивнул:
— Я очень хорошо понимаю это слово. Но в отношении себя использую его очень близкий синоним: самоуважение. Запомни, пожалуйста.
— Тут ничего запоминать, всё предельно ясно, — из вредности возразила Асем.
— Теперь второй вопрос. Кем я сейчас являюсь для
— Товарищем, перед которым я нахожусь в неоплатном долгу, — орчанка не задумалась даже на мгновение. — И которому я благодарна настолько, что готова почти на всё, чтобы его отблагодарить.
— А теперь посмотрим на ситуацию с моей стороны. Что, если и я тебя воспринимаю, как товарища? Давай представим себе завтрашнее утро. Допустим мы всю ночь делаем то, к чему ты меня подталкиваешь… Вопрос номер один: открыв глаза завтра утром, что ты в первое мгновение почувствуешь по отношению ко мне?
— Что долга больше нет, и он уплачен, — озадаченно выдала дочь степного народа после некоторой паузы.
— А ещё что? Благодарность? Приязнь? Радость от того, что я рядом?
Хуман едва ли мог улавливать запахи других также, как и она. Но сейчас он таращился на Асем, будто тоже мог определять, что она чувствует.
— Едва ли, — осторожно ответила она, не желая омрачать душу неправдой. — Скорее всего, мне будет не до приязни и не до радости.
— Ну и вот теперь скажи мне самое главное. Для чего мне принимать твоё предложение насчёт близости между нами сейчас, чтобы наутро потерять товарища? Который, вернее, которая, по твоим словам, благодарна мне настолько, что дальше некуда?
— Мужчины никогда не отказываются от женщин по доброй воле, — неуверенно предположила Асем. — Вы на всё готовы, чтобы только… Ну, скажем, мне приходилось наблюдать очень немало глупостей, сделанных мужчинами именно поэтому. — Она чудом подобрала правильные слова, чтобы никого не обидеть.
— Всё когда-нибудь случается в первый раз, — невежливо хохотнул Вадим. — Ну и, если предположить, что мы с тобой решим попробовать навести некое подобие порядка в твоей Степи, то нам нужно научиться понимать друг друга уже сейчас. Что ты знаешь о платежных средствах?
— Деньги? — снова неуверенно предположила Асем, внутренне поражаясь неожиданному повороту беседы
В душе до невозможности удивляясь странным скачкам мыслей человека в такой момент, когда можно просто совокупляться. И ни о чём не думать.
В такой, казалось бы, предсказуемой ситуации.
— Драгоценные камни? Золото, серебро? — добавила она, дисциплинированно отвечая на вопрос.
— Деньги и товар, — кивнул Вадим, соглашаясь. — А что может выступать в роли товара?
— Да что угодно, — фыркнула орчанка, уже не сдерживаясь.
— Точно. В том числе, товаром могут выступать и некоторые деликатные услуги, — он по очереди указал пальцами на обе её груди.
— Можешь потрогать, — озадаченно предложила она, продолжая следить за его мыслью. — Если хочешь.
— Спасибо! Так вот. Давай сейчас обсудим самый первый пример ценообразования.
— Ты с ума сошёл? — ещё более озадаченно поинтересовалась она. Сразу же, впрочем, добавила. — Хотя сумасшедшие пахнут и иначе.
— Не знал, — теперь уже удивился Вадим. — Нет, не сошёл я с ума. Сейчас сама поймёшь. Вот теперь ты мне скажи, что лично для тебя будет значить это всё?