Очная ставка

Клодзиньская Анна

На двенадцати тысячах метров оба самолета сделали разворот и взяли курс на посадку. Пеленгация прекратилась.

Послышался голос руководителя полетов:

— Восемнадцатый и Тридцать третий, возвращайтесь на базу!

Франек сообщил курс и высоту.

Збышек и Казик подтвердили полученное указание. Обе машины снова сошлись и понеслись крыло в крыло со скоростью, превышающей звук. Запросили разрешения на посадку и благополучно один за другим приземлились.

На аэродроме, как обычно, кипела работа. Механики осматривали самолеты.

Пилоты после выполнения полетов и снятия с себя летного снаряжения отдыхали, лежа в шезлонгах в тени здания, где размещался штаб полка.

Капот кабины реактивного самолета плавно отодвинулся, механик мгновенно подставил небольшую лестницу, и Збышек не торопясь вылез из кабины. Его сразу охватила изнуряющая дневная жара, а шлем и костюм невыносимо отяжелели. Держась за поручень, Збышек медленно покинул самолет и ступил на твердую землю.

Быстрее освободиться от скафандра — это было его единственным желанием в данный момент.

К самолету подкатила автомашина с сержантом из штаба полка.

— Поручник Сосновский, к командиру соединения!

Збышек, не говоря ни слова, сел в машину рядом с водителем, и та покатила ко второму истребителю, возле которого уже стоял пилот со шлемом в руке.

— Кого еще забираем? — спросил Збышек сержанта.

— Поручника Магурского, — ответил тот.

Казик не удивился, когда перед ним остановилась машина.

— Привет!

— Привет! — ответил Збышек.

Автомобиль мчался, подскакивая на неровностях бетонной полосы.

— Может быть, нам разрешат хотя бы снять летные доспехи? — спросил Збышек.

— Думаю, что нет, — ответил сержант.

Помогая друг другу, пилоты освободились от защитных воротников. Шлемы оставили в машине. Неловко шагая в своих комбинезонах, пилоты вошли в кабинет командира и по уставу доложили. Там их ожидали еще два офицера: подполковник Тарчевский и капитан Срока.

Командир соединения без вступления потребовал:

— Прошу доложить о результатах полета.

Начал доклад поручник Магурский. Он деловито рапортовал о выполнении задания. В это время в кабинете появился командир полка, в котором служил Казик.

Казалось, что полковника вызвали по боевой тревоге, ибо он был также одет в летный комбинезон.

— Начал без вас, товарищ полковник, как договорились, — прервал на минуту рапорт Казика командир соединения.

Для Збышека его совместный полет с Казиком перестал быть тайной. Он многое понял, когда Магурский, докладывая, сконцентрировал внимание на загадочных пеленгационных сигналах, наличие которых зарегистрировала и передала на КП бортовая радиоэлектронная аппаратура его «мига». Он доложил также о полосах спектра и частотах сигналов, продолжительности пеленгации, о результате прикрытия, которое было сделано благодаря его маневру в полете.

— Теперь прошу доложить поручника Сосновского, — сказал командир соединения.

Збышек, рапортуя, излагал факты в сжатой форме.

После доклада пилотов командир соединения подытожил:

— По получении автоматического сигнала о том, что ваши самолеты находятся в зоне электронного проникновения противника,

мы запросили фоническим способом, чтобы вы это подтвердили. Нам необходимо было убедиться в местонахождении вражеской подводной лодки и долго ли она будет находиться вблизи наших территориальных вод. Нас интересовало также, когда эта подводная лодка будет снова погружаться? И, как потом было установлено, подводная лодка долгое время этого не делала. Видимо, у нее была важная причина оставаться на поверхности даже после того, как ей стало известно, что мы обнаружили ее и засекли действие ее бортовой радиоэлектронной аппаратуры. Как правило, в таких случаях подводные лодки быстро погружаются, чтобы не навлечь на себя противодействия нашей противовоздушной и морской обороны.

«Снова подводная лодка», — подумал Збышек Сосновский. Они и раньше время от времени появлялись вблизи польских территориальных вод. Неоднократно приближались к польским воздушным границам неопознанные самолеты, против которых, как правило, вовремя стартовала пара дежурных истребителей-перехватчиков. Все это создавало напряженную обстановку на границах. Никогда не известно, не пойдут ли незваные гости на неожиданную провокацию, на нарушение границ Польши.

Выйдя из кабинета, Збышек и Казик облегченно вздохнули и направились к ожидавшей их машине.

— Жми на всю железку! — бросил Збышек шоферу.

Помещение, где хранились высотные скафандры, шлемы и другое летное снаряжение, наполнялось пилотами, только что вернувшимися с боевого дежурства. Их ожидал заслуженный отдых, они старались как можно быстрее избавиться от тяжелого летного снаряжения.

— Как прошел полет? — спросил Казик.

— В целом неплохо, но что-то еще покажут контрольные снимки, — ответил Збышек.

— Кассеты с пленкой отправлены в фотолабораторию для обработки. Будут готовы только завтра утром, — уточнил Казик.

С полотенцами, переброшенными через плечо, Збышек и Казик отправились в душевую. Холодная вода придала им бодрости и возвратила силы.

— Может, пойдем перекусим? — спросил Казик.

— Сначала попьем водички, — ответил Збышек.

— Хорошо. Пойдем вместе, а то, мне кажется, ты чем-то недоволен. — Казик внимательно посмотрел на приятеля.

— А больше ты ничего не хочешь мне сказать? — загадочно спросил Збышек.

— Старик, я вижу, что ты сердишься на меня. Давай спокойно объяснимся! Я готов выслушать тебя!

— Казик, не валяй дурака! Ты же прекрасно знаешь, в чем дело. Речь идет о Ванде.

Казик остановился и удивленно посмотрел на друга.

— О Ванде?.. Значит, это касается Ванды? — выдавил из себя Казик, не спуская глаз со Збышека.

— Ты договорился встретиться с девушкой, с которой я был знаком и проводил с ней время. Этого же ты не будешь отрицать? А теперь почему-то сторонишься меня, — попытался объяснить Збышек.

— Я тебя сторонюсь? Я думал, ты доволен, что так обернулось дело… Как-то я видел тебя на соревнованиях по дзюдо, но ты сделал вид, что не замечаешь меня. Это очень удивило и огорчило меня. Я не мог понять твоего поведения, — сказал Казик.