Ода абсолютной жестокости
Шрифт:
А Киронагу я бы отправил в каземат. Не в пыточный, а в обычный, просто в темноту. Лет на десять. Чтобы он не чувствовал себя непобедимым.
И Цикру тоже – в каземат. Лет на пять. Чтобы не гордился своими познаниями.
Как Бельва чувствовала бы себя в роли императрицы?.. Это тяжёлая роль. Мне кажется, что Бельва вернулась бы к себе в Санлон. Впрочем, я бы навещал её, потому что без Бельвы жизнь – не жизнь. А в роли императрицы держал бы Риту.
Я ловлю себя на том, что я размечтался. Может быть, я не сдержу завтра свою ненависть
Молчи, Риггер. Спи. Спи, Риггер.
Глава 6. Визит к императору
Я просыпаюсь не сам: меня будят. Это Файлант. Он громогласен и подвижен.
– Подъём, Риггер! У нас не так много времени.
Я выбираюсь из-под покрывала и натягиваю панталоны.
Файлант излагает мне план действий:
– Аудиенция в полдень. Сейчас мы первым делом идём одеваться и прихорашиваться. А потом – в приёмную, где нужно провести несколько ритуалов, без которых к императору нельзя.
– Руки отрежут, чтобы не покушался? – спрашиваю я.
– Не смешно, Риггер, – говорит Файлант.
Одевшись, выпиваю бокал вина, чего с утра, в общем, делать не следует, и спешу за берсерком.
– Ещё имей в виду. Для тебя сегодня – торжественный день. Но это не значит, что тебе будут петь дифирамбы и для тебя будут играть фанфары. Для остальных, – он поводит рукой по слугами стражникам, несущим свою ежедневную трудовую повинность, – это обыкновенный день. Даже несмотря на то, что благодаря позавчерашней экзекуции тебя теперь почти все знают, ты остаёшься просто одним из воинов Императора и не более. Ты – не пророк и не посол Фаолана.
У Иллимы уже всё готово. На этот раз она ведёт себя как швея, то есть примеряет, помогает мне одеться, всё в присутствии Файланта. Я – только «за».
У меня отличное настроение. Где-то в глубине души прячется нехорошее предчувствие, но оно совсем крошечное, едва заметное. Я отметаю его прочь.
В зеркалах отражается синяя одежда с золотым кантом. Отражается моя фигура, моё лицо. Неожиданно я думаю, что я великолепен. Мне хотелось, чтобы меня называли Риггер Жестокий, Риггер Великий, Риггер Непобедимый, но никогда – Риггер Великолепный.
Впрочем, меня всегда называли просто Риггер, потому что этому имени не требовались украшения.
Туалет окончен.
– Ты прекрасен, – говорит Иллима.
Она говорит искренне, она и в самом деле мной любуется. Файланту моя внешность, похоже, безразлична, хотя такой франт как он, думаю, тоже оценил моё превращение.
– Отлично, пошли, – говорит он.
Иллима целует меня в щёку.
– Удачи, – говорит она.
Во дворе на меня оглядываются в восхищении и недоумении. Я ощущаю себя императором.
Мы заходим в один из подъездов дворца, проходим через длинную анфиладу комнат и, наконец, оказываемся в небольшом зале. Тут стоят тринадцать моих собратьев-берсерков,
Вперёд выступает огромный чёрнокожий Риринак.
– Ты третий, – бубнит он.
– Третий, в смысле?
– Третий из нас, кто допущен к Императору, – поясняет Файлант.
– А кто были мои предшественники?
– Киронага и Ульмон. Но Ульмона ты не знаешь, его уже давно нет во дворце.
Риринак кладёт ладонь мне на грудь.
– Удачи, Риггер.
Я усмехаюсь. Мы с Файлантом идём дальше. За нами увязывается горстка слуг. С каждой комнатой слуг становится всё больше, и когда мы достигаем последней комнаты – это зал чуть больше того, в котором меня встретили берсерки, – слуг уже человек пятьдесят, не меньше. Что это – праздное любопытство или необходимость, – я не знаю.
– Остановись, – говорит Файлант.
Я останавливаюсь, и тут же меня обступают слуги. Одни поправляют на мне одежду, другие – что-то подкрашивают на лице, третьи – мажут волосы вязкой жидкостью и укладывают их. Меня просят то поднять руки, то опустить их, то пригнуться, потом заставляют присесть на только что принесенный стул, меня трогают десятки ловких пальцев, ползая по моему телу, точно насекомые.
Через несколько минут толпа неожиданно отступает.
– Это их работа, – говорит Файлант. – Каждый, кто идёт к императору, попадает в их умелые руки.
Мне подносят зеркало. Я не похож сам на себя. Я похож на чиновника высшего ранга, а не на берсерка.
– Всё, – говорит Файлант. – Дальше мне нельзя, и дальше я не пойду. За этой дверью – он указывает на маленькую, прежде мной незамеченную дверь в стене, – тебя будет ждать проводник. Он займётся последними приготовлениями.
Я протягиваю Файланту руку. Он пожимает её, и я одним движением, совершенно неожиданно для него, делаю подсечку и валю Файланта на пол.
– Всегда будь настороже, когда я рядом, – говорю я.
Файлант смотрит на меня зло.
Я улыбаюсь и открываю дверцу.
Тут стоит полутьма. Это просто узкий коридорчик, в конце которого ещё одна дверь. Я открываю и её.
Я оказываюсь в небольшом кабинете. Передо мной стоит стол, а за столом сидит человек. Он одет во всё чёрное. Его головной убор не просто закрывает голову: даже на лицо опущено нечто вроде вуали.
– Садись, – говорит человек.
У него странный, неприятно хриплый и дребезжащий голос.
Я сажусь напротив него.
– Молчи, – предупреждает человек все мои вопросы. – Говорить буду я.
Он протягивает руку, обтянутую чёрной перчаткой, и берёт со стола тонкий флакон с красноватой жидкостью. Флакон он протягивает мне.
– Выпей.
– Что это?
– Молча выпей.
Его тон не оставляет возможности для возражений.
Я выпиваю содержимое флакона. Оно вкусное, сладковатое, но не приторное.