Ода к Радости в предчувствии Третьей Мировой
Шрифт:
– Правильно. Большой босс. Миллионер. Вкладывает огромные деньги в нашу экономику, промышленность. Конечно, не коммунист, но наш друг. На сегодняшний день, во всяком случае. Бизнесмен: знает, как и где можно хорошо заработать. Поэтому большой друг. Пока. Так вот. Его дочь – эта Фьоренца – девушка весьма настырная. И она забодала своего папашу. Вынь да положь ее любимого – то есть тебя, мой друг. Жить она без тебя не может и не хочет. Джульетта, мать твою… Извини. Ее папаша связался с нашим Самым Верхом, понимаешь, Самым Верхом и попросил не мешать
– Нет.
– Познакомь! Приведи и познакомь.
– Она испугается. И они тоже.
– Она чего?
– Их комнатки.
– Товарищ генерал, я узнавал. Родители Сергея живут в одной комнате коммунальной квартиры без удобств. Вместе с Сергеем.
– Это поправимо. Сережа, хочешь жить в отдельной квартире с родителями в центре города?
– Нет. Нам и на Пестеля хорошо.
– Господи, почему ты на нас волком смотришь? Мы к тебе с добром. А родители-то чего испугаются? Она же симпатяга. И оч-чень богатая. Мечта, а не невестка.
– Иностранка. А связь с иностранцами карается. За браки сажают.
– Ну, это раньше было. Глянь, Высоцкий даже Марину Влади отхватил. И ничего. На воле. Сейчас можно. Если, конечно, с нашего согласия. Точнее, уведомления. Всякие иностранцы бывают, сам понимаешь. А здесь – высшие офицеры КГБ к тебе сватами. Сказка, а не жизнь!
– Да.
– Да – да. Ладно, молчун. Скажи честно, она тебе нравится?
– … Э… Да.
– Слава Богу! Вот и чудненько, вот и чудненько…
– Я знаю, гражданин начальник, что вопросы здесь задаете вы. Но я бы хотел спросить.
– Слушай! Забудь ты про эти дурацкие советские фильмы про КГБ и прочую муру. Здесь можешь спрашивать про что угодно, можешь спорить, говорить, что хочешь… Только честно! А ты парень честный, это видно. Не скрываешь своего отношения. Мы же люди, соотечественники… И перестань с этим «гражданин начальник»!
– Я вам нужен как агент в семье?..
– Нет! Ты нам вообще не нужен. Женись и уезжай в свою Италию. Ты нас больше не увидишь, и мы – тебя. Тоже мне, агент влияния… Бетховеновед. Прости.
– Почему вы решили, что я уеду? В любом случае я не уеду. Мне и здесь хорошо.
– Здрасте! Такого ещё не бывало, чтобы советский молодой человек не воспользовался возможностью свалить отсюда… Ну, посмотреть, как там плохо. Свалить и вернуться, конечно. Впрочем, может, я и ошибаюсь. Женись. А там жена, глядишь, и уломает твою гордыню.
– Извините, нет. Если она меня любит, то будет жить со мной там, где я захочу.
– Это было бы прекрасно. Но в этой коммуналке, вида которой она испугается…
– Извините, гражданин начальник, но если там много лет живут мои родители – не шантрапа или пьяницы – ветераны войны, заслуженные люди, отец – ученый, я – блокадник и так далее, то почему какая-то девица не сможет. Не сможет – разведемся.
– Ну только этого нам не хватало… Разведемся… Впрочем, давай не будем забегать вперед. Нам надо, чтобы ты бы выполнил нашу просьбу – женился, а там уже не наше дело…. Понятно?
– Товарищ генерал, я же говорил, что Сергей – умный парень и не забывает, где он находится.
– Хорошо. Ты прав. Я понимаю, Сергей, поворот слишком крутой и неожиданный. Пришел в тюрьму садиться, а тут Италия, зять миллионера… Ты должен подумать и сориентироваться. Время есть. Но его мало. Подумай. Если решишь нам помочь, а я на это сильно надеюсь… иначе… сам понимаешь… нам позвонишь по этому телефону. Через два дня у вас будет веер смотровых адресов в том же Дзержинском районе. Лучших адресов. В старых особняках после капремонта. И одна личная просьба. На свадьбу или хотя бы на запись пригласить меня и Леонида Николаевича. Хочется на итальянского миллионера посмотреть. Не оповещая, конечно, о нашем служебном положении. Ну, иди. Вот пропуск на выход. Будь здоров… И соглашайся. Не порти свою жизнь… Личную и вообще…
– До свиданья.
– Вот именно. До скорого свиданья. Пока…
– … Ну что? Что докладывать будем?
– Пока рано докладывать, товарищ генерал. Что он выкинет, не ясно.
– До чего дожили?! Совсем недавно я бы стер этого сосунка в порошок, не задумываясь, в пыль. А теперь нужно уговаривать жениться на миллионерше.
– Политика, товарищ генерал. Ничего не поделаешь. И долг. Что прикажут, то и сделаем. Прикажут, так и в Господа Бога поверим, креститься начнем. Служба…
– Ну это вряд ли. Креститься… Хотя в 401-й школе нас и этому учили. Хорошо учили. Главное же, чтобы мы приказывали, а не нам. А там будем посмотреть.
– Пока же приказано этого хмыря уломать, товарищ генерал. Женить.
– Понимаю… только обидно. Думаешь, не согласится стать зятем-миллионером? Тем более что эта девица – красавица. Я видел фото.
– Не знаю. Этот скрытный, уже зомбированный антисоветчиной молодняк – они непредсказуемые. Всё может…
– А если она согласится жить здесь?
– Ну это вряд ли. Поиграет месяц-другой в декабристку и взвоет. Лишь бы он фортеля не выкинул. Он – упрямый.
– Упрямый и принципиальный. Как сидел: прямо, в глаза смотрел. Не врал, но ничего не сказал толком. Закрытый, но не конфронтационный. Вообще-то – наш кадр. Я бы его взял в органы. Что выкинет?..
– Не повесится?
– Не дай Бог! Тогда нам головы не сносить. Юрий Владимирович такое не прощает. Хотя… Это – мысль. Только не так. Что-либо бытовое. Несчастный случай, автомобиль…
– И квартиру сэкономим.
– Не мелочись. Здесь надо все просчитать. Неизвестно, как там отнесутся. Проработай, как один из вариантов. Не более того! Лучше бы, чтобы согласился. И нам двойная выгода. Итальянские миллионеры на углу не валяются.
– Будем биться.
– Обнимитесь, миллионы… У-у-у… Блядь!