Одарённый из рода Ривас

Катковский Сергей

Домовые регулярно и добровольно передавали мне информацию обо всех разговорах, которые касались моей личности, ну и заодно просвещали меня об общей обстановке вокруг. Тут мне очень помогло то, что многие прибывшие расквартировались по домам жителей Кадиса. А уж передавать разговоры не самих "жильцов", а их постояльцев, домовые были готовы хоть дословно, это их никак не касалось.

Первый день я несколько раз посещал бывшую штаб-квартиру ордена святой истинной веры в поисках информации о демонах, ну и уничтожал всё то, что, на мой взгляд, не должно попадать в загребущие руки учёных и политиков, то есть всё, что можно было бы использовать как оружие. Ведь и те и другие сначала воссоздадут такое оружие, а только после этого, и то, может

быть, подумают - "а надо ли было это делать"? Так что пусть лучше у них будет поменьше трофеев. Однако, уже к вечеру первого дня в здание нагнали столько народу, что о какой-либо тайной продуктивной деятельности надо было забыть.

Один трофей, правда, у меня попросту рука не поднялась уничтожить. В тех самых покоях, которые я так хорошо порушил, в процессе возвращения своего помощника, я обнаружил тайник, завязанный на силу демона. В принципе, если бы я не искал тайники именно такого рода и если бы пожар, бушевавший в комнате, не повредил бы маскировку тайника, я вполне бы мог его и не заметить. В тайнике находился фиал с кровью, от которого исходила волна демонской энергии просто-таки просто таки запредельной мощи. Скорее всего, у меня в руках случайно оказалась кровь самого Левиафана.

Повторюсь, о демонах я знаю не столько уж много, но вот то, что для полноценного канала с демоническим планом требуется кровь истинного демона, я помнил. Очевидно, я и мои знакомые, соратники и друзья должны были стать жертвами ритуала открытия такого канала.

Понятия не имею, где мне можно использовать эту кровь, да и какие опасности подстерегают при этом, тоже неизвестно, но сама редкость подобного ингредиента привела к тому, что жадность победила осторожность, просто-таки вопиющую о том, что если уж я смог почувствовать и взять под управление свою кровь, то демон и подавно сможет.

Единственное, что я смог сделать в настоящий момент - обмотать фиал с кровью той самой верёвкой, которая раньше служила мне арканом и спрятать получившийся клубок. Пусть я и не смогу им воспользоваться в любой момент, но уж если демону удастся почувствовать его и уничтожить, то хоть окружающие не пострадают.

Следующие два дня единственным, что скрашивало мою скуку, были рассказы домовых. Однако, хоть они и давали немало пищи для ума, но никаких действий я всё равно предпринять не мог.

От безысходности я даже попытался открыть для себя путешествие по складкам пространства, которое в Гиперборейской империи было исключительной прерогативой магов пространства. Однако, ожидаемо, ничего не вышло - к этой загадке необходимо было подбираться, имея немало всякого под рукой.

Утро двадцать первого июня принесло мне весть о том, что моя тётушка Женевьев найдена мёртвой. По всем признакам она покончила жизнь самоубийством. Не скажу, что мне было её особенно жалко, но где-то в глубине души я простил её в тот самый момент, когда узнал, что её втянули в дела церкви святой истинной веры тем, что подменили Сезара на голема крови, изображающего из себя смертельно больного, помочь которому могут только в этой церкви. Сам же Сезар всё это время находился в подвалах церкви на положении пленника.

А позднее в тот же день меня ожидала неожиданная и от того вдвойне приятная встреча.

С Николаичем, домовым моего основного обиталища в Кадисе, у меня сложились хорошие отношения. Этот домовой несколько грустил, что дом практически всегда пустовал, потому что род, его занимающий, переехал в столицу, а родовое владение перевести в столицу отказывался. Так что глава рода регулярно, не менее четырёх раз в год наведывался в Кадис для проведения ритуалов, а в остальное время дом пустовал. Домовому не хватало не только общения, но и человеческой энергии, которая позволяла ему развиваться. Так что мне он обрадовался, как родному и без труда сделал так, чтобы никто из приходящей и постоянной прислуги меня не замечал. Он попросту закрыл для посещения три комнаты на верхнем, четвёртом этаже дома и теперь

всем казалось, что они бывали в них, хотя на самом деле - разворачивались перед самыми дверьми. Да уж, домовой на своей территории - страшный противник, хотя для достижения подобного эффекта с одарёнными, Николаичу, по его собственным словам, пришлось бы затратить значительно больше сил. Я же про себя отметил; то, что с одарёнными такой фокус провернуть можно в принципе, он не отрицал.

В тот день с Николаичем мы поздоровались за завтраком, готовил мне, кстати, тоже он, а затем он ушёл по своим делам, я же присел и стал разбирать по полочкам информацию, подученную накануне от домовых. Отвлекло меня от этого занятия деликатное покашливание прямо над ухом. Открыв глаза, я с удивлением посмотрел на Николаича. Взгляд, искоса брошенный мною на часы, висящие на стене комнаты, подтвердил, что время обеда ещё не настало:

– Что случилось, Николаич?

– Дык, тут эта... к тебе гость.

– Гость?!

– Ну, гостья. Уселась прямо на крышу и заявила, что никуда не пойдёт, покуда с тобой не увидится.

– А показать ты мне эту гостью сможешь так, чтобы она не заметила?

– Дык, дело-то нехитрое.

Посмотрев на образ, показанный домовым (охальник, самую интимную позу выбрал) я рассмеялся и скомандовал:

– Веди.

На крышу я вылезти... почти успел. Вихрь, схвативший меня, поваливший (весьма аккуратно поваливший, надо признать) на плоскую крышу дома и вмиг облизавший меня с ног до головы, набросился, когда я уже стоял на последней ступеньке. Рассмеявшись и прижав Красотку к себе я тихо на ушко ей произнёс:

– Я тоже очень рад тебя видеть.

После этого я поднялся, чему пума не стала препятствовать, отвернулся и скомандовал:

– Рассказывай.

После небольшой паузы, вызванной необходимостью для Кристи привести себя в порядок, она начала рассказ. Выяснилось, что дона Кристобаля разоблачила Си. В её роду принято брать с приглашающих клятву чистоты помыслов, и рыцарь испытание этой клятвой не прошёл. Начался страшный скандал, дона Кристобаля увели куда-то сотрудники секретной службы Бритстана. Они же распространили заявление о том, что рыцарь на самом деле служит демонам. Это, кажется, определил наш куратор. Сразу после этого известия вернулся "я" и стал настаивать на общей поездке в Кадис. По словам Кристи, она сразу заподозрила неладное - "я" пах по-другому. Все разволновались, единственное, что успокаивало - метка не подавала сигнал о моей смерти. Попытки связаться с родом де-Пульгара ясности не внесли. Фидель Гарсия де-Пульгара сам не знал где его жена и старший сын, а о какой-то угрозе для своего рода узнал от связавшегося с ним барона де-Рад. После того, как с детьми связался родовитый Этьен, паника улеглась. Моего двойника попытались увести куда-нибудь в темницу, но как только его подвели к двери, то он расплылся лужей крови с какими-то малоаппетитными включениями. Запах от этой лужи стоял такой, что Ричарда и Екатерину даже вывернуло. Про себя я посочувствовал детям. Концентрированный сероводород - не самый приятный запах. Остальные как-то удержались, продолжала тем временем свой рассказ Кристи. Барон вознамерился отправиться в Кадис, но оказалось, что все перемещения в этот город, за исключением перемещений под эгидой правительств Галлии и Тхиудаланда, а также перемещений рыцарей ордена викторианцев, заблокированы.

Так что детям оставалось только сидеть и ждать. На третий день деятельная натура Кристи не выдержала и она отправилась в ближайшую к Кадису точку, перемещения в которую не были заблокированы. Этой точкой оказалась Уэльва. По прямой расстояние между Уэльвой и Кадисом - сто километров, а по дороге - больше двухсот. Красотка закинула себе на спину тючок с одеждой и рванула напрямую. Преодолев все препятствия и не попавшись ни одному патрулю, она уже к ночи была в Кадисе.

Следующий день и утро нынешнего дня она посвятила моим поискам и вот она здесь, передо мной.