Одержим твоей дочерью
Шрифт:
– Вся эта ситуация показала, насколько сильно ты во мне не уверена.
Сердце екает и начинает биться сильнее. Скорее я неуверенна в себе... Ведь говорят, что ревность в первую очередь неуверенность в самом себе, а после уже все остальное...
– Я не знаю, как объяснить... Головой понимала, что бред... Причем полный, а вот эмоции бежали впереди паровоза. И я... Прости...
– Хочу прояснить ситуацию раз и навсегда, — голос бородача серьезный как никогда, — если бы мне не нужна была только ты, я бы в жизни сюда не перся. Я бы не стал навязываться.
Мои щеки моментально краснеют, а на губах появляется улыбка.
— Значит, сексуальная итальянка этажом ниже тебя уже не интересует?
– Трусь носиком о его подбородок, перекидываю ногу через бедро и буквально через секунду его седлаю.
– Хоть испанское трио, — Арсений хрипит и улыбается, притягивает к себе, — никто и никогда не сможет с тобой сравниться.
– Понятное дело, — фыркаю от смеха, — вообще непонятно за какие такие заслуги Боженька тебе меня послал. Ты должен был сделать что-то очень хорошее.
– Язва, — выдает хрипло. Дергает на себя так, чтобы я упала на его грудь, а после переворачивается, при этом поджав меня под себя. Мои ноги широко разведены в стороны. Арсений очень удачно между ними устроился. Внизу живота все сводит приятной судорогой от дикого возбуждения.
– Кстати, в тему серьезных разговоров, — растягиваю губы в соблазнительной улыбке. Арсений мне, между прочим, чуть ли не в любви признался пару секунд назад. Так что своего триумфа скрыть не получается.
– Прямо серьезные сейчас пойдут?
– Издевается, еще и голос такой, что стукнуть хочется. Но я сдерживаюсь.
– Я тебе не говорила, но отец приезжает. Он будет проездом и на несколько дней приедет ко мне.
Бородач хмурится, но продолжает слушать. Я воспринимаю его нахмуренные брови как недовольство, что не сказала раньше.
– Я ему все расскажу про нас. Больше не хочу что-то скрывать или бояться, что они с мамой все узнают не от меня, а после будут обижаться.
– Сама хочешь сказать?
– Арс всматривается в мои глаза. Как будто там ответ хочет увидеть, а не от меня услышать.
– Ну я же взрослая девочка, ты сам говорил, с папой уж как-то поговорю, — снова улыбаюсь и тянусь к Арсу. Целую.
Он напряженный, мне даже начинает казаться, что он не расслабится. Но нет, буквально через несколько моих поцелуев мужчина подается вперед и полностью переключается на меня. Наш поцелуй становится откровеннее... Языки сплетаются, Арсений скользит руками по моему телу, заставляя выгибаться и стонать.
Мы только недавно закончили заниматься сексом, казалось бы, что должны упасть на кровать и полностью отрубиться, но нет... Мы снова ласкаем друг друга и готовы к новому марафону.
Дикая волна возбуждения проходит от кончиков пальцев до кончиков волос, вызывая на коже мурашки. Из горла вырываются хриплые стоны. Я, как и всегда, жадная на него. Хочу еще. Больше. Сильнее. Глубже...
– Еще, — хрипло выдаю, и Арсений тут же входит в меня резко и во всю длину. Выгибаюсь, скребу ногтями по его спине. Оставляя отметины.
Глава 24.
Машу рукой отцу, который стоит через дорогу и ждет меня. Сердце громко бьется в груди, а нос начинает щипать еще до того, как я перебегаю дорогу и бросаюсь в объятия к папе. Я так долго его не видела. Ужасно соскучилась.
– Привет дочка, — папа прижимает к себе и проходится ладонью по волосам. Я же сильнее к нему льну и зажмуриваюсь. Еще никогда мы так надолго не расставались.
– Папуль, я так скучала, — наконец отстранившись от отца, я смахиваю с ресниц слезы радости.
– Мокроту только разводить не вздумай, — отец пытается это произнести строгим голосом, но я слышу, как он слегка дрожит. Он и сам еле держится, чтобы не показать все эмоции, что душат его изнутри, — портишь мне здесь имидж сухаря.
Прыскаю со смеху и снова обнимаю отца. С самого детства я была к нему ближе всех. Всегда была папиной дочуркой и сейчас ничего не изменилось. Я намного ближе с ним, чем с матерью. И я очень сильно надеюсь, что моя новость о том, что у меня отношения с Арсением, ничего между нами не изменит. Слова мамы не оправдаются и отец адекватно воспримет мой выбор. Когда мама узнала обо мне с Арсом, то ее реакция была ужасной. Просто отвратительной. Я даже ушла из дома и хотела переехать жить в отдельную квартиру. Но жизнь круто изменила мои планы и вместо другой квартиры, я уехала заграницу.
– Здесь самая крутая паста во всем городе, — рассказываю отцу о ресторанчике, который открыла для себя несколько месяцев назад. Здесь адекватные цены, хорошее обслуживание. А еда просто пальчики оближешь.
– Папуль, меня смущает что из нас двоих болтаю только я, — надуваю губы, когда мы садимся за столик и отец снова молча меня разглядывает.
– Взрослая такая стала, деловая, — папа откидывается на спинку стула и улыбается, — я тебя все еще маленькой девочкой считаю. Каждый день переживаю, что тебя здесь обидят. Что тебе плохо. Или что ты не сможешь устроиться нормально.
Сердце больно сжимается, потому что я знаю, что он переживает. Знаю, что не хотел, чтобы уезжала.
– Папуль, ну кто меня обидит?
– Наклонив голову в сторону, я корчу гримасу.
– Я же сама кого хочешь обижу, накажу, доведу до белого каления.
Папа закидывает голову назад и начинает громко смеяться. После я начинаю рассказывать о своей учебе. Всякие смешные истории, когда я перепутала аудиторию и доказывала преподавателю, что я пришла в нужный мне кабинет и это он ошибся, так что ему нужно проваливать, а не мне. Всячески пытаюсь создать спокойную атмосферу. Подготавливаю почву для шокирующей новости. Рассказать хочу папе об Арсе именно сегодня. Потому что завтра я бы хотела, чтобы мы встретились все вместе. Так сказать, чтобы уже окончательно расставить все точки над “i“.