Одержим твоей дочерью
Шрифт:
– У тебя было время все это обдумать. Ты сейчас трезво мыслишь. А на меня все свалилось как снежный ком. Мне нужно время и свежий воздух. Ты давишь. А из этого ничего хорошего не получится.
Я надавливаю ладонями на его грудь и Арс делает шаг назад. При этом прожигает меня взглядом. Я вижу, насколько он несогласен. Как он хочет сделать совершенно противоположное тому, что делает. Он отходит в сторону и дает мне возможность сбежать. Отпускает. И я ею пользуюсь. Срываюсь с места и несусь на выход. Сердце вырывается из груди. Мне вообще кажется, что оно разрывается на части, потому что работает на износ. Я выбегаю
Ноги как будто приросли к полу. Пошевелиться не могу. До лифта так и не добежала. Не смогла нажать на кнопку. Потому что в груди что-то больно заныло. В горле встал ком и сделать вдох теперь становилось практически невыполнимой задачей. Это все уже было. Я это уже чувствовала. Проходила. Так сильно плохо мне было тогда... когда мы расстались. Когда разошлись. Когда я считала его самым большим предателем в этом мире. Когда была готова отдать все за то, чтобы это изменилось. Чтобы открыть глаза и все оказалось страшным сном.
Время как будто замирает. Я остаюсь один на один с внутренним голосом. Сама с собой. И я слышу четкий вопрос. "А ты готова потерять его снова?" И только от одной мысли, что это может произойти, больно сжимается сердце. Настолько больно, что я сильно сжимаю зубы.
"Нет, не готова" - пульсирует в голове. Я не готова.
"Тогда почему бежишь как самая настоящая трусиха?"
И ответ я знаю.
"Потому что боюсь, что снова будет невыносимо больно"
Вот в чем причина моего побега. Он открылся. Рассказал всю правду. Наконец нет никаких тайн. А я бегу, сверкая пятками, чтобы снова спрятаться в свою ракушку. Закрыться.
В этот момент делаю глубокий вдох. Очень сложно поступать как взрослая, когда внутри бушуют эмоции. Когда маленькая девочка внутри меня требует защиты. Она больше не хочет сгорать заново от дикого огня и боли. Она прекрасно знает когда сердце в дребезги. И сейчас ненавидит меня больше всего на свете. Потому что я разворачиваюсь и иду в противоположную сторону. Иду туда, откуда только что бежала, сломя голову.
Сердце колотится в груди как ненормальное. Вздрагиваю, потому что слышу громкий звук, а после отборный мат. Это Арсений что-то швырнул в стену. Думает, что я уже ушла и выпускает эмоции. Но я не замедляю шаг, иду дальше. Сейчас я впервые за долгое время осознаю, что не одной мне было плохо. Что не только я страдала.
Когда захожу в его кабинет, то вижу, что в стену полетело не что-то, а его кулак. Бородач стоит возле стены, замахивается кулаком и бьет еще раз. Внутри все содрогается.
– Я забыла спросить.
– Произношу не громко, но по тому, как Арсений замирает на месте, с занесенным в воздухе кулаком, понимаю, что он меня услышал.
– У тебя были другие женщины за это время?
– Голос дрожит, потому что если были, то это конец. Точка. Больше никогда и ничто не изменит того, что этот человек исчезнет из моей жизни. Мы решим все сейчас. И я либо останусь, либо исчезну навсегда. Потому что так больше нельзя. Мучить и издеваться друг над другом.
Арсений поворачивает голову. Впивается в меня своим взглядом. Прожигает насквозь.
– Потому что если были...
– Я прохожу дальше, голос дрожит.
Бородач отстраняется от стены и несется на меня. Я даже не делаю попытку сбежать. В этот момент у
– Глупости перестань говорить, — голос Арсения должен быть злым, я ведь видела в каком он был состоянии, когда зашла.
Теперь видно плохо, потому что перед глазами все плывет из-за слез. Я громко всхлипываю, потому что сил держаться больше не осталось. И тут же чувствую тепло его тела, потому что Арсений прижимает меня к себе. Я тут же хватаюсь пальцами за его пиджак, сжимаю. Утыкаюсь носом чуть ниже его груди. Выше просто не достаю. Он слишком высокий. Хочу спрятаться, не показывать свою слабость. Но всхлипы меня выдают с головой. На волосы опускается его рука. Гладит. Так нежно, что я начинаю тыкаться в него носом как маленький котенок. Вжимаюсь в него сильнее и зажмуриваюсь.
– Тсс, — произносит успокаивающе.
Мои всхлипы начинают потихоньку становиться тише. Но от Арсения я не отхожу. Продолжаю так стоять и вдыхать его запах. Тело еще немного подрагивает, но плакать я уже перестала. Наверное, свой лимит слез на сегодня я выплакала.
– Я так... так сильно тебя ненавидела... Ты даже не представляешь.
– Произношу тихонько. Шепотом. Но я уверена, что он все слышит.
– Мне было достаточно одного твоего взгляда на конкурсе, чтобы понять, что дело дрянь.
Из горла вырывается тихий смешок.
— Это ты еще легко отделался.
Глава 20.
Когда переступаю порог квартиры Арса, то нервничаю не на шутку. Вчера у нас состоялся серьезный разговор. У меня была ночь, чтобы все переосмыслить. И сейчас я захожу в его квартиру. Потому что решила, что гори оно все огнем. Без него мне ужасно плохо. И так хочется дать нам второй шанс. Тем более его слова... Он поставил мою безопасность выше всего. Волновался и переживал. Все это время держал руку на пульсе и следил за тем, чтобы до меня не добрались страшные люди.
– Смелее, — Бородач меня слегка подталкивает, и я немного быстрее переставляю ноги.
На мне нет ни шикарного платья, ни каблуков. Арсений забрал меня после работы. Так что на мне джинсы, футболка и кроссовки.
Квартира Арсения находится в элитной многоэтажке (кто бы сомневался, да?).
– У меня грязные кроссовки, сейчас испачкаю твои девственно чистые полы, — разворачиваюсь и выпаливаю в ответ, когда мужчина снова меня подталкивает.
– Я переживу эту трагедию, — улыбается в ответ, от чего я прищуриваюсь и ехидно копирую его ухмылку.
Кроссовки я все-таки снимаю. Уверена, что здесь убирается домработница, так что ее труд мне жалко.
– Эта квартира чем-то напоминает ту, в которой я уже была, — прохожу в гостиную. Оборачиваюсь по сторонам. Здесь все в таком же стиле.
– Мои вкусы не изменились за это время, — парирует в ответ бородач.
Я жутко нервничаю и это видно по тому, как я сжимаю пальцы, кусаю нижнюю губу.
– Чаем угостишь?
– Резко разворачиваюсь, потому что нет сил больше терпеть как он прожигает взглядом мою спину. Не помню, когда я в последний раз была настолько нерешительной. Мне чай и даром не сдался. Но нужно же быть воспитанной девочкой.