Одержим твоей дочерью

Ромуш Джулия

Ответ на этот вопрос ее не волнует, потому что в следующую секунду мать вылетает из уборной. Я же подхожу к раковине. Включаю ледяную воду, опускаю руку под холодную струю, после прикладываю прохладную ладонь к щеке. Которая до сих пор печет от пощечины.

Из уборной я выхожу только спустя минут пятнадцать. Успокоиться до конца не получается. Внутри все бурлит от злости и непонимания. Она меня ударила. Снова. И снова по той же причине. Предательские слезы снова выступают на глазах. Душат. Я думала, что она не сможет меня довести. Была уверена, что железная и давно уже

это пережила. Но оказалось, что нет. Оказалось, что это все так же больно, как и в первый раз. Я не понимаю. Не понимаю, что сделала ей такого, из-за чего она так меня ненавидит. Родную дочь. Разве может быть хоть какая-то причина для того, чтобы так возненавидеть своего ребенка?

Я не могу управлять своими эмоциями. Но и оставаться в уборной тоже больше не могу. Потому что в сумочке вибрирует телефон. Я знаю, что это звонит Арсений. Он переживает. Я просто пропала. Ушла в уборную и не вернулась.

Когда выхожу в зал, то слегка застываю от ступора, но заставляю себя идти дальше. За столом нет никого кроме Арсения. Отца и матери нет. Куда они делись? Не испарились же.

– Я уже думал идти тебе на помощь, — Арс пытается пошутить, на его лице играет улыбка. Но ровно до тех пор, пока он не впивается взглядом в мое лицо.

– Почему ты один? Где все?
– Голос слегка подрагивает. Хреновая из меня сейчас актриса.

– Твоей матери стало плохо, и она начала требовать, чтобы ее отвезли домой. Ты пропустила паршивый театр.

– Понятно, — истерический смешок вырывается из горла, и я сажусь на стул рядом с бородачом. Она сбежала. Испугалась, что я расскажу о пощечине? Настолько сильно не хочет находиться со мной в одной компании? Или что? Что, блядь, с ней не так?!

– Что произошло в уборной?
– В голосе Арсения уже нет и намека на позитив. Он серьезный.

– Ты о чем?
– Потупляю взгляд в стол. Напрягаюсь. Я не знаю нужно ли ему рассказывать. Я сама еще нахожусь в шоковом состоянии. Я не знаю, что будет, если расскажу.

– Будьте добры, счет, — рычит официанту, когда тот подходит к нашему столику.
– Я видел, что она пошла за тобой в уборную. Видел в каком состоянии вернулась за стол. И тот весь цирк, что она устроила после, я тоже видел.
– Говорит медленно и с расстановкой. Чтобы я услышала каждое слово.

– Ничего нового, — спустя несколько секунд произношу в ответ, — сказала все то же самое что и в прошлый раз.

Официант приносит счет, Арсений тут же расплачивается. Вздрагиваю от того, как быстро он отодвигает стул и встает. После его рука на моем локте. Секунда и я тоже на ногах. Кажется, на нас смотрят люди. Арсений тянет меня за собой на выход. Глаза пекут, я чувствую, как первая слезинка скатывается по щеке.

– Я не успеваю!
– Кричу, когда он начинает тащить меня быстрее.

– Я спрашиваю последний раз — ЧТО ОНА СДЕЛАЛА?!
– Арс резко останавливается, разворачивается ко мне, я же не успеваю затормозить, впечатываюсь в его грудь носом.

Всхлипываю и понимаю, что все, сдерживаться больше не получится. Сжимаю пальцами его рубашку. Вжимаюсь в него сильнее. Плечи начинают подрагивать, а я рыдать.

Вот так, посреди улицы. Мы так и не дошли до машины. Громко всхлипываю. После еще раз. Чувствую, как Арсений напрягается. Каждой клеточкой. Он не ожидал, что моя реакция будет такой. Несколько секунд он находится в полном замешательстве, а после... Его ладони на моих плечах. Такие большие и теплые. Моментально становится тепло. Он как будто меня окутывает теплом. Одна его ладонь прикасается к моим волосам и начинает гладить.

– Плачь, малыш, не держи это в себе, — и я плачу. Громко. Потому что обидно. До ужаса обидно. Я не понимаю, что сделала такого, чтобы она так ко мне относилась. Совершенно не понимаю.

Арсений не злится. Я слышу по голосу. Ему совершенно плевать, что на нас смотрят люди. Я уверена, что смотрят. Вряд ли кто-то просто так пройдет мимо. Всем же нужно засунуть свой нос в чужое дело.

Всхлипнув еще раз, я глубоко вдыхаю. Мне нужно успокоиться. Нужно взять себя в руки. Поднимаю голову вверх, смотрю красными глазами от слез на своего мужчину. Самого лучшего и любимого. Моего.

– Ты ошибся, она не воспользовалась шансом наладить отношения. Она прилетела сюда, чтобы сказать мне, что у меня обязательно все будет плохо.

Глаза Арсения темнеют. За секунду. Я вижу, как в них появляется ярость. До меня не сразу доходит в чем дело. Арсений протягивает руку к моему лицу, убирает волосы в сторону, с той щеки, которая до сих пор горит так, будто ее ошпарили кипятком.

– Что это?
– В его голосе метал.
– Она тебя ударила?!

Глава 30. Арсений.

Сжимаю руль до скрипа. Педаль газа вжата в пол. Машина летит на ебической скорости. Не помню, когда последний раз был в таком состоянии. Перед глазами лицо Ники. Заплаканное. Красные глаза. Она шмыгает носом, а мои кулаки сжимаются все сильнее. Ее щека. Красная от пощечины. Когда я лишь прикоснулся пальцами, она моментально скривилась, потому что, сука, больно.

Выжимаю педаль тормоза. Машина останавливается на светофоре. Сейчас во мне лишь есть ярость. Она бурлит. Закипает. Обжигает и уничтожает все вокруг.

Я не думал, что Татьяна опустится до подобного. Не думал, что придется поднимать эту тему и лично расписывать ей все перспективы, которые ожидают ее в будущем, если наконец не возьмется за голову. Взрослая женщина, а ведет себя как тупорылая малолетка. За Нику я на кол любого натяну и совершенно плевать кто это будет.

Беру в руку телефон, набираю номер Юры.

– Да, — по голосу слышу, что он не в настроении, но мне на это сейчас глубоко насрать.

– Встретиться нужно. Через полчаса в "Токо", успеешь добраться?
– Не успеет, потому что пробки. Я об этом знаю, Юра нет. Но мне нужно, чтобы он ушел из номера. Потому что разговор с его женой у меня будет тет-а-тет. Хер знает, чем все это закончиться. Я сам не берусь прогнозировать. Вряд ли ярость внутри меня успокоится пока я доберусь до гостиницы.