Одержимость Фенрира
Шрифт:
Открыл глаза, и усталым жестом отослал Ивара прочь.
– Подробный доклад о маршруте, точный состав экспедиции, сроки, конечная точка. Через час. Живо.
Дверь захлопнулась.
Я посмотрел на пузырёк. Висок долбила боль, сознание заволакивала болезненная дымка.
Как оно мне всё осточертело.
Взял склянку, и убрал её в верхний ящик.
***
Слежку я почуял, как только удалился на пару миль от крепостных стен.
Какое-то время делал вид, что не замечаю преследователя.
Он был осторожен,
Я подождал его на выходе из длинного и узкого ущелья.
Как только на заснеженные камни легла длинная тёмная тень, сделал бросок… чтоб едва не прибить собственного безопасника на знакомом вороном коне.
Несчастная коняга испуганно заржала и отпрянула, чуть не сбросив седока. Мои зубы клацнули в каких-то считанных дюймах от её горла, я в последний момент сместил бросок.
Обернулся в человека прямо на излёте прыжка, пришлось кубарем прокатиться по камням. Хорошо, что магия древнего заклятие позволяет мне оборачиваться туда-сюда прямиком с одеждой, доспехами и мелкими предметами, которые таскаю с собой. Так не нужно тратить время на поиск, во что завернуться. Экономится уйма времени, которое можно потратить более полезным образом. Например, на прочистку мозгов кое-кому.
– Твою мать, Хейм! – рявкнул я, поднимаясь на ноги и встряхиваясь. – Тебе жить осточертело?!
Глава 8
Глава 8
Как ни в чём не бывало Хеймдалль спрыгнул с коня и отвесил мне привычный поклон. Даже не изменился в лице, чертяка! Я прям восхитился.
– Считаю ваше решение идти в одиночку на Вороний камень крайне неразумным! Полагаю, как глава Ока волка мог бы рассчитывать на то, что вы хотя бы поставите меня в известность перед отбытием.
Ну надо же, мы ещё и обиделись! Не знал бы его сто лет, никогда бы не догадался по лицу.
– Можно подумать, есть хоть что-то, что проходит мимо тебя. Смысл персонально сообщать, - проворчал я. – И вообще, хочешь снова бухтеть, можешь это сделать, когда я уйду. С собой не возьму, не проси. Ты мне нужен в столице, присмотреть в моё отсутствие.
Он сделал шаг вперёд и преградил мне путь.
Я нахмурился.
– Вы так не успеете на свадьбу сестры, - холодно заявил Хейм.
Я почувствовал непреодолимое желание что-нибудь ему сломать. Чтоб прекратил давить на больную мозоль. Еле сдержался! Я что, по его мнению, конченный идиот, и сам этого не понимаю?!
Вдох. Выдох. Успокоились. Р-раз-два! Солнышко светит, небо голубое… Хорошие начальники толковыми подчинёнными не разбрасываются.
– Там по моему приказу люди полезли к йотуну на рога. И от них до сих пор никаких вестей. И от тех, которые были посланы им на выручку, тоже. Это сейчас важнее всего. В Таарн когда-нибудь доберусь, если боги будут ко мне милосердны. Не сейчас, так позже. И если ты прекратишь мне капать на мозги, как сбрендившая нянька, я так и быть, забуду тот странный факт, что ты меня не предупредил о пропаже
Я остро глянул на Хейма и убедился, что моё предположение в точку. Всё он знал, но не стал мне докладывать, чтоб я не рванул проверять обстановку лично.
Следом возникло ещё одно.
– У тебя есть какая-то личная заинтересованность в этом деле? – прищурился я.
– Почему вы так решили, Ваше величество? – повёл бровью Хейм.
– Слишком дано тебя знаю. Нетипично себя ведёшь. Я бы сказал… позволяешь себе эмоциональные поступки.
Ледяные глаза посмотрели на меня так, будто этим предположением я его оскорбил. Если и был в Гримгосте человек, олицетворяющий собой холодную природу истинного аса, такого, какими их рисовали наши старые мифы и легенды, то это, без сомнения, Хеймдалль.
– Моё поведение подчинено строгим законам логики. Вы в одиночку отправляетесь туда, откуда уже слишком многие не вернулись. В то время, как вас ждут сейчас совершенно в другом месте.
Нет, он точно сегодня нарывается!
И я уверен, Хейм не может этого не понимать. Но продолжает напирать, с упёртостью йотуна, решившего каменной башкой продолбить крепостную стену:
– Я хотел бы проследить за тем, чтобы вы туда точно попали. И кто-то должен прикрывать вам спину, если что-то пойдёт не так. Вы могущественны, но не неуязвимы.
Хейм коротко свистнул.
Из ущелья показалась, трясясь как осиновый лист и кося на меня пугливым глазом, ещё одна лошадь, на этот раз белая, коренастая и мохноногая, выносливой северной породы. Навьюченная всякой хренотенью – там, по-моему, было провизии на месяц, фураж для лошадей, и даже свёрнутая палатка.
Предусмотрительный, чёрт!
Я, конечно, предпочитал путешествовать в одиночку.
Но если и брать с собой спутников, то таких молчаливых, как Хейм.
За десять дней по снежным пустошам он не произнёс буквально ни единого слова сверх того минимума, который требовался по делу. Как по часам, уходил спать в палатку на привалах, пока я устраивал себе волчьи логова в сугробах. И по-прежнему слишком внимательно и хмуро вглядывался в горизонт, чтоб я не мог этого не заметить.
Нет уж, волчье чутьё подсказывало – дело тут нечисто! Но, пожалуй, давить на Хейма не стану пока, из уважения к нему. Захочет, расскажет сам.
Дорога была трудной. Я никогда не видел в этих краях в летнее время столько снега. Раза три нас накрывало такими буранами, что приходилось останавливаться и пережидать, чтоб не потерять лошадей. Боюсь представить, что за безумие творится здесь зимой.
В конце концов, мы забрели туда, где цивилизация казалась воспоминанием, а небо сливалось с землёй в безумной мешанине снежных хлопьев. Но, судя по звёздам, направление было верное, а потому мы упорно шли. На исходе десятого дня мне показалось, что на горизонте что-то темнеет. Но сколько бы я не месил глубокий снег волчьими лапами, чёрная точка не приближалась. А как будто даже удалялась. Пока не исчезла совсем… чтобы обнаружиться за моей спиной.