Одержимость Грешника
Шрифт:
Юля улыбнулась. Даже в такой ситуации она рада своему малышу и ждёт его. В отличие от меня…
Я хотела ещё ребёнка, но от своего мужа и никак не от Алекса.
Сегодня утром я была у врача. Он подтвердил беременность. На вопрос, как такое возможно, ведь я принимала противозачаточное, пожал плечами и уточнил, не принимала ли я ещё какие-то препараты. Я перечислила, выяснилось, что моё лекарство от депрессии нейтрализует действие орального контрацептива. В горах с Алексом я, выходит, пила пустые пилюли, не зная об этом, и забеременела.
На второе января я записалась
— А как же Алекс, Тай? — спросила меня Юля.
— Никак, — пожала я плечами. — Мы не общаемся.
— Надо же… — задумчиво протянула она. — А так любил тебя, как сумасшедший. Он мне сказал тогда, когда я пришла к нему вместо тебя, что ему нужна только ты одна.
Я опустила глаза. Почему-то эта фраза резанула, как ножом по живому…
Я вспоминала об Алексе, но так и не решилась ему позвонить. Я металась между желанием скрыть беременность и рассказать ему об этом. В итоге всё же приняла решение, что нас ничто связывать не должно, и так, как сейчас — не общаться совсем, — нам будет лучше…
***
Одинокий набор посуды со скромной едой и соком вместо шампанского стоял напротив меня под бой курантов.
— С Новым годом меня… — сказала я сама себе, отпивая сок под удары часов. — И тебя, Северов…
***
АЛЕКС.
В Европе Рождество уже отметили, но мы небольшой компанией русских все же праздновали по своим традициям в одном из баров Праги сегодня, тридцать первого декабря.
Даже оливье был на нашем праздничном столе, только мне он казался безвкусным. В последнее время все словно потеряло свой вкус и краски. Потеряло без неё.
Ни сказочный город, ни смена обстановки, ни максимальная загруженность, чтобы не думать о ней, ни шумная компания, к сожалению, не спасли меня — моё сердце продолжало гореть ярким пламенем в её ладонях. Что бы ни делала и ни говорила мне эта женщина, я не мог выкинуть её образ, нежные руки и сладкие пухлые губы ни из головы, ни из сердца.
Моё проклятье.
Моя татуировка на всю душу.
Мой рубец на сердце.
Моя одержимость.
Моя зацикленность…
Когда же ты дашь мне дышать спокойно без тебя, стерва ты красивая?
Когда же моё сердце уже успокоится и перестанет биться чаще от воспоминаний о тебе, рыжая колдунья?
Не знаю.
Месяц прошёл уже, а легче ни хрена не стало.
Кажется, болезнь по имени «Тая» для меня является неизлечимой…
И зачем только она пришла однажды в мою компанию? Она отравила меня, превратила в безумного раба, который готов следовать за ней и любить её в одни ворота.
Только ей это все ни черта не надо!
Моя любовь, моё покровительство — всё ей в тягость.
Моя любовь тяготит нас обоих, но я, как ни пытался, излечиться от неё пока не могу.
Лучше бы я никогда её не встречал.
Под бой курантов, который транслировал русскоязычный канал на огромной плазме бара, народ кинулся разливать шампанское, подсунув один бокал и мне. Я забрал его и задумчиво смотрел на пузырьки. Говорят,
Что ж… Тогда будь счастлива, Тая. Это моё самое огромное желание.
С Новым годом тебя…
Залпом опрокинул в себя шипучую жидкость. Мой Новый год наступил.
***
ТАЯ.
— Ожидайте здесь, вас позовут, — сказала мне медсестра, и я села на край кушетки в клинике, где планировала избавиться от нашей с Алексом ошибки.
— Хорошо, — кивнула я.
Остались считаные минуты. Надеюсь, я не пожалею о сделанном…
***
АЛЕКС.
— Начинается посадка на рейс четыреста двенадцать «Москва-Париж». Просьба пройти к третьему воздушному пути, — вещал женский голос на весь аэропорт, пока я шёл к выходу с чемоданом.
Моя командировка — иди ссылка самого себя? — закончилась с отличными результатами, и теперь я вернулся домой. Работа продолжится в привычном режиме в офисе.
Смена обстановки и работа нон-стоп мне, конечно, мозги немного на место поставили, но я совсем не уверен, что при встрече с ней снова не сойду с ума. Но вариантов мало — работать всё равно нужно, уволиться самому или уволить её рука не поднимается. Как и перевести Таю в другой отдел — тут же играет мой эгоизм и глупая ревность. Пока она руководитель отдела, я хотя бы буду видеть, с кем она общается и как живёт… Весь этот месяц я не спрашивал о ней и ничего не хотел знать, но теперь не могу отказаться от возможности просто видеть её. Забыть её у меня не вышло, как и обмануть себя: куда бы я ни поехал — себя я брал с собой, а Тая — в моём сердце.
Но пытаться всё вернуть больше не стану. Мне достаточно много раз дали понять, что я не нужен и нелюбим, я просто долго отказывался в это верить, считая любую улыбку в мою сторону проявлением симпатии. Я ошибся — она никогда меня не любила, ни одной секунды. Всё, о чём думала Тая, идя на контакт со мной — дочь и муж. И я не могу её осуждать — это я влез в их отношения, это я вынудил её провести ту ночь со мной, которая мне, впрочем, лучше не сделала, только хуже. Я всё придумал сам — эту любовь, которую смыло волной, как замки на песке. Я сам не знаю, как поступил бы на её месте, — возможно, так же.
Я порывался позвонить ей не один раз. Ночами от одиночества меня крутило не по-детски, от тоски по ней хотелось выть. Даже сим-карту ломал несколько раз, чтобы только не сорваться, — я не нужен, я там лишний.
Мне придётся заглушить в себе эти никому не нужные чувства, забыть их. Научиться жить так. Только унижаться перед ней я больше никогда не стану.
Будь счастлива, Тая. Но уже без меня.
***
Новогодние каникулы у нас заканчиваются раньше, и уже пятого января весь офис гудел словно разбуженный улей. Обычно в эти дни до конца официальных праздничных дней работа всегда идёт медленно и лениво, но только не сегодня — возвращается начальство. Сегодня первый день, когда Алекс вернулся на свой пост.