Одержимость Грешника

Безрукова Елена

— Да, хорошо.

— Спасибо ещё раз…

Я повесила трубку, завершив тяжёлый разговор для нас обеих.

***

Вечером мне позвонила Катя.

— Тая, — говорила она. — Павел уехал.

Катя звонила мне несколько дней назад и сказала, что Паша уезжает в командировку и оставляет Ксюшу с ней. Мы решили использовать эту возможность, чтобы я могла забрать Ксюшу. Хоть Катя и заверила Пашу, что не пустит меня, но ей было слишком тяжко смотреть на наши страдания. Главное, успеть забрать её. А дальше уже Дамир что-то придумать сможет,

я в это верю.

Даже руки дрожали от предвкушения встречи с дочкой.

Моя малышка… Как же я скучала!

— Я сейчас приеду, — ответила я ей.

— Хорошо. Ей пока не говорила ничего.

— Правильно. Не надо, пусть будет сюрприз. Вдруг у меня что-то не получится — Ксюша расстроится.

— Что может не получиться?

— Не знаю… Но я сама не верю, что скоро увижу ее. Я выезжаю.

Уже через час я была возле дома, в котором мы когда-то были семьей. Грусть заполнила сердце — как все сложилось ужасно… Ещё полгода назад я такого поворота и представить себе не могла.

Нажала на кнопку звонка и стала ждать. За дверью послышались шаги, а затем она отворилась. На пороге появилась Катя.

— Таечка, — улыбнулась она, пропуская меня в холл моего бывшего дома.

Я тут была ещё один раз, когда Паши не было — вещи свои забрала. Самое необходимое. Но надолго он уехал впервые, и я рискнула прийти к дочери.

— Мама! — закричала Ксюша и кинулась со всех ног ко мне.

Я опустилась на одно колено и раскинула руки, чтобы затем обнять её и крепко прижать к себе.

— Мамочка… Мама.

— Ксюшенька, девочка моя.

Мы не отрывались друг от друга минут пять. Обе плакали и наслаждались теплом и запахом друг друга. Я обнимала хрупкое тело дочки и сама себе не верила, что это не сон и я смогу ее обнимать так весь вечер.

— Ты пришла.

— Конечно пришла, — ответила я. — Я никогда тебя не брошу!

— Правда?

— Конечно.

Я отстранилась от неё, чтобы посмотреть в её глаза.

— Сейчас просто такие обстоятельства, милая, — гладила я ее по ручкам. — Мы с папой поссорились — так бывает. И не можем решить, как быть. Но скоро все закончится, обещаю.

— И вы снова будете жить вместе? — наивно спросила она, и я закусила до боли нижнюю губу, чтобы не рыдать.

— Нет, малыш, — решила я не лгать. Ксюша поймёт нас, пусть и не сейчас, но обманывать ребёнка я не стану. — Мы с папой разводимся. И будем жить раздельно.

По щекам Ксюши побежали новые слёзы. Я сняла пальто и сапоги, а потом потянула ее за руку к дивану. Села сама и усадила её к себе на колено.

— Это не страшно, — говорила я ей, слегка покачивая, чтобы успокоить. — Иногда мамы и папы принимают такое решение — жить раздельно. Так бывает. Ты привыкнешь. Будешь жить со мной, а с папой видеться, когда захочешь. Многие детки так и живут — что поделать. Это жизнь, и у нас все сложилось вот так. Мы с папой решили, что нас ждёт другое счастье — не друг с другом. Но зато у нас осталась ты — наша звёздочка, мы оба тебя очень любим и не позволим, чтобы

ты так переживала. Все наладится, девочка моя… Всё наладится.

Мы ещё долго разговаривали. Ксюша плакала, а я пыталась держать себя в руках и объяснить, что случилось у нас с папой и почему наша семья больше не семья. Слова подбирать было очень сложно, но объяснить ребёнку было необходимо. Не стала пугать её на ночь глядя и собирать чемоданы. Решила остаться ночевать здесь и уехать уже утром, а пока она спит, собрать необходимые вещи.

Постепенно я увела наш разговор в сторону успехов и интересов Ксюши, и спать она ложилась почти спокойная. Она засыпала в кровати, а я прилегла рядом, чтобы погладить её по длинным волосам, посмотреть, как она засыпает, послушать её дыхание. Сама не заметила, как тоже уснула рядом с ней…

— Я не понял: ты что здесь делаешь?! — услышала я сквозь сон голос Паши.

***

Я бы хотела, чтобы это был лишь страшный сон, но нет… Голос был очень чёткий, а потом меня потрясли за плечо. Я открыла глаза и увидела над собой полное гнева лицо Паши.

— Пап… — проснулась и Ксюша, которая тоже испугалась его. — Мама тут… Случайно уснула.

— Всё нормально, милая, — натянуто ответил он ей, прожигая меня глазами. — Ты иди умывайся с Катей, собирайся к завтраку, а мы с твоей мамой пока поговорим.

В одном халате, лохматую, босую, удерживая меня за локоть, словно пойманного с поличным вора, он вывел меня в коридор. Меня трясло. Это больше не мой муж, а какое-то чудовище, от которого явно исходила угроза. Зря я вчера не увезла Ксюшу. Она плакала, и я хотела как лучше — увезти её утром, чтобы не пугать ещё больше. Катя ведь сказала, что он улетел в другой регион надолго…

Мы остановились возле лестницы. Паша практически швырнул меня к ней.

— Вали отсюда.

— Почему ты вернулся? Ты же должен был улететь!

— Отложили рейс из-за пурги, — ответил он. — А ты и рада — прискакала уже. Выкрасть её хотела?

— Я…

— Я видел чемодан в шкафу с её вещами. Вали отсюда, говорю. Даю пять секунд. Ещё раз зайдешь в мой дом — получишь. И Катю свою забирай, она уволена.

— Вещи мои дай забрать, — попросила я.

— А мне понравилось, как ты в носках бежала. Вот и беги, — ответил Паша, скрестив руки на груди. — У тебя новый уровень — добежать до доброй соседки босиком.

— Паш, — мне снова захотелось плакать от унижения. — Ты… Я не узнаю тебя. Ты меня хоть когда-нибудь любил?

— И не надо делать вид, что это я плохой, — отозвался он. — Любил, Тай, любил. До того, как ты ответила на его дурацкие чувства.

— Чьи?

— Не строй из себя дуру, — ответил Паша. — Алекса. Или у тебя есть ещё любовники?

Он стал наступать на меня. Я испугалась и инстинктивно отходила от него спиной вперёд, осторожно шагая вниз по лестнице. Он, как дикий бешеный зверь, шёл синхронно со мной.

— Нет, никого нет, — сказал я. — Я одна живу. И о чувствах Алекса я узнала не так давно.