Одержимость заключённого
Шрифт:
— Веди.
Я сверяюсь с часами на стене и вижу, что до того, как это произойдёт, у нас осталось всего несколько секунд, я поворачиваюсь к Лео.
— Ты мне веришь? — спрашиваю я, и адреналин поднимается у меня по шее.
— Есть ли у меня выбор?
— Нет, — отвечаю я и толкаю его за спину.
По сигналу звучит сигнал тревоги, и каждая дверь камеры в блоке А открывается.
Глава 11
Сиенна
Я
— Я надеялась, что ты появишься. — Маргарет улыбается, используя лопаточку, чтобы снять печенье с противня и положить его на решетку для охлаждения. Я иду за одним, и она предупреждает меня, как наседка: — Осторожно.
— Мне нравится, когда ты готовишь печенье. От него в доме чудесно пахнет и создаётся ощущение домашнего уюта. — Этого здесь больше нет, и я не уверена, вернётся ли оно когда-нибудь.
Я с каждым днём начинаю ненавидеть это место всё больше и больше. Я не знаю, то ли из-за обиды, что меня держат здесь одну, то ли из-за того, что не хватает волшебства моей матери.
— Ты хандришь, поэтому мне нужно было что-то сделать. — Она указывает на одно печенье, давая мне понять, что его можно взять.
Я откусываю кусочек и думаю, что на прошлой неделе я бы сказала, что нет ничего вкуснее печенья Маргарет, но это уже не так. Кай теперь занимает это место, и мне приходится делать сознательное усилие, чтобы не сжать ноги вместе, когда я вспоминаю, что мы сделали.
— Могу я спросить тебя о маме и папе? — говорю я, садясь на высокий стул за кухонной стойкой. Тигр кувыркается у моих ног, а я продолжаю крутить ленточку.
— Ты можешь спрашивать меня о чём угодно, ты это знаешь, дорогая. — Она скатывает ещё один шарик теста для печенья и кладёт его на лист.
— Папа рассказывал, что понял, как только увидел маму— она будет его навсегда.
Я протягиваю руку и касаюсь медальона на шее. Иногда я задаюсь вопросом, хорошо ли то, что я её не помню. Я до сих пор вижу боль и от её потери в глазах моего отца. Это тяжёлое горе, которого я бы никогда не хотела испытать.
— То же самое было и с твоей мамой. — Она улыбается, глядя мимо меня, как будто пытается увидеть далёкое воспоминание. — Но это не всегда было легко. Твой отец жил этой жизнью, а твоя мать была дочерью проповедника.
Мой рот открывается. Ладно, я не знала этой части истории.
— Я не предвидела такого поворота. — Думаю, именно по этой причине я никогда не встречала никого из семьи моей мамы.
— В конце концов она выбрала любовь, и эта любовь существует до сих пор. — Мои глаза начинают слезиться. — Единственное, с чем твой отец не смог бороться, отняло её у нас, но даже если это было всего на несколько лет, ей удалось прожить их историю любви без сожалений. Она подарила твоему отцу дочь, и я думаю, это единственная причина, по которой он не последовал за ней в могилу.
—
— Я согласна. Найти вторую половинку доводится реже, чем я думаю, люди понимают. Они соглашаются на то, что, по их мнению, сработает, но, когда это родственная душа, ты это понимаешь. — Маргарет подмигивает мне. Я смотрю, как она берёт противень с печеньем и ставит его в духовку, прежде чем помыть руки. — Я начну готовить ужин через несколько часов. — Она обходит остров и целует меня в макушку. — Когда дело касается твоей собственной жизни, ты должна делать свой выбор и не беспокоиться о том, что подумают другие люди. У нас только одна жизнь, Сиенна. Сделай её значимой.
С этими словами Маргарет оставляет меня одну на кухне обдумывать её слова. Это разбило бы мне сердце, если бы мой отец был против моих с Каем чувств. Если кто и должен понять, так это он.
Тигр плюхается и ложится на ленту, и я больше не могу её пошевелить.
— Ты наигрался? — спрашиваю я, спускаясь со стула и поднимая его. Я беру для него пару угощений и ещё одно печенье для себя и возвращаюсь в спальню. Я очень надеюсь, что Кай сможет позвонить мне сегодня вечером.
Заходя в спальню, я останавливаюсь, когда вижу Марко, выходящего из моей ванной комнаты.
— Что происходит? — я подхожу и кладу Тигра на кровать. Он делает несколько кругов вокруг, прежде чем плюхается на неё, закутывается в одеяла и кладёт голову на лапы.
— Проверка безопасности. Что-то случилось? — его лицо пустое, и он ничего не выдаёт.
— Что? Есть ли кто-нибудь на территории? — я раздумываю, стоит ли мне схватить Тигра и пойти в безопасную комнату, но это не всегда лучший план побега.
Он подходит к двери моей спальни и закрывает её. Что, чёрт возьми, происходит? Моё сердце начинает колотиться, потому что здесь никогда не должно быть никого.
— Присядь. — Он хватает меня за руку и ведёт к кушетке в конце кровати.
— Ты пугаешь меня.
— Сиенна, я просто хочу, чтобы ты знала, что всё будет хорошо. Ты же знаешь, что я всегда буду охранять тебя, не так ли? — он проводит пальцами вверх и вниз по моей челюсти. Он слишком нежен, и это только ещё больше меня нервирует. Он всегда такой стойкий, что редко можно увидеть у него какие-либо эмоции. Даже когда папу арестовали, он был очень спокойным и собранным.
Он убирает руку от моего лица и берёт пульт, лежащий на сиденье рядом со мной. Когда он включает телевизор, там показывают последние новости.
Я задыхаюсь и поднимаюсь на ноги, когда вижу тюрьму на экране. Огромная часть её сгорела дотла и рухнула на землю. В носу щиплет, и слёзы начинают течь по моим щекам. Я не хочу в это верить, но он, должно быть, здесь, чтобы сообщить плохие новости.
— Мой папа?
— Мне жаль детка. — Он притягивает меня к себе и заключает в свои объятия.
Рыдания сотрясают моё тело, и я не знаю, как долго плачу, пока он держит меня. Я не могу сдержать слёз, когда Марко подводит меня к кровати и помогает лечь. Я могу только молиться, чтобы с Каем всё было в порядке, потому что не думаю, что смогу вынести потерю их обоих.