Одержимость
Шрифт:
— Ну Люк…
— Я не знал, — тупо продолжал он, — сначала. А к тому времени, когда узнал, было слишком поздно. Я спал с собственной дочерью.
— Да, но это можно было прекратить!
Он покачал головой:
— Я пытался. Поверь мне, я пытался. Я был влюблен в нее. Всегда влюблен. Потому ты и должна пойти с нами туда. Там ты будешь удерживать меня от нее, Кори. Ты должна мне помочь.
Кори зарыдала, когда весь ужас, его мольба дошли до нее.
— Люк! Да что ж это такое? Почему? Сейчас ты совершенно спокоен. Что
— Я изгнал его, Кори. Теперь я избавился от него. Я сделал все, что он хотел от меня. Все, что он мог бы сделать сам…
— Кто, Люк? О ком ты?
— О своем отце, конечно. Я делал с собственной дочерью то же, что он со своей. Но она не будет жить такой жизнью, как Сиобан. Я освободил ее. — Его взгляд остановился на Кори. — Я знаю, тебе больно, Кори, но я не хотел. Я просто ничего не мог с собой поделать. Пожалуйста, постарайся понять. Может, это должна была быть Аннализа, не ты. Может, Сиобан. Я больше ничего не знаю. Все, что я знаю, — мне нужна твоя помощь.
— Но зачем для этого умирать? Я помогу тебе…
— Нет. — Он покачал головой. — Ты уйдешь к Кристосу и забудешь про меня.
— Неправда! Я помогу тебе, Люк.
— Тогда умрем вместе.
Она в отчаянии зарыдала.
— Я не хочу умирать, Люк, — умоляла она. — Пожалуйста, не надо.
— Извини, — он спокойно поднял пистолет и приставил к ее виску.
— Нет! Нет, ну пожалуйста, — из-под ее закрытых век катились слезы.
— Все хорошо, я буду с тобой, — бормотал он. И когда он нажал на курок, последнее, что осознала Кори, — ее тело дернулось, будто его скинули со стены. И под эхо выстрела она погрузилась в полную темноту.
30
Кристос поднял глаза и посмотрел через комнату на Полу. На хорошеньком, почти детском личике отразились все ее переживания, и ему хотелось протянуть ей руку. Она подняла на него глаза и улыбнулась, словно подбадривая, но печаль ее была слишком глубока.
Все они с трудом приходили в себя после всего этого кошмара, и мучительнее всех Пола. События последних нескольких дней почти не поддаются пониманию. Этот мир для Полы, не выезжавшей за пределы Эмберсайда, должно быть, показался ей безумным.
Он сам позвонил ей и попросил приехать. Мать сказала, что, возможно, Кори не захочет его видеть, очнувшись. Люк выбил ее из колеи, и вполне возможно, она вообще возненавидит мужчин. Он испугался до полусмерти, когда Горовиц подтвердил слова его матери. Вот тогда-то он и позвонил Поле, поскольку и Горовиц и больничный врач в один голос настаивали на присутствии кого-то близкого, кого Кори любит и кому доверяет.
То, что им удалось спасти ее жизнь, — это просто чудо. Револьвер был уже приставлен к виску Кори, Люк спускал курок, когда инспектор Тибо выстрелил. В тот же миг один из его людей, прокравшихся через веранду, сдернул Кори со стены.
Услышав выстрел, Кристос и Филипп, которых заставили ждать снаружи, бросились
— Все в порядке, — сказал мужчина, отдавая ее Кристосу. — Она жива. Подоспели вовремя… — Он испуганно осекся — нечеловеческий крик невероятной, дикой боли разнесся над морем.
— Аннализа! Аннализа! — завывал Филипп, прижимая ее к себе. — Боже! Моя любимая Аннализа!
Кристос прильнул к Кори, инспектор Тибо осторожно поднял Филиппа на ноги, кто-то из полицейских принял Аннализу из рук отца и поспешил к подъехавшей «скорой помощи». Всю дорогу Кристос, сидя подле Кори, благодарил Бога, что ему хватило настойчивости убедить Тибо; он пообещал лично возместить ущерб, если только это препятствует взлому виллы. Тибо нехотя согласился, но у ворот исчезли последние сомнения. Такси, залитое кровью, они увидели сразу.
Сейчас Кристос с Полой сидели у больничной койки, склонясь над бледной избитой Кори. Им почти сразу же сообщили, что она останется жива. Но никто пока не мог сказать, как отразится на ней пережитое. И конечно же, больше всего это касалось Кристоса.
Кори спала, впрочем, час назад она уже открывала глаза. Правда, она никого из них не узнала, но доктор не удивился: Кори попозже снова придет в себя.
И Кристос, и Пола встрепенулись одновременно — Кори шевельнулась, открыла глаза, на лице ее отразилось смятение. Она пыталась сфокусировать взгляд.
— Кори! — хрипло позвал Кристос.
Она повернула к нему голову, сосредоточилась.
Он неловко улыбнулся, поднес ее руку к губам и весь сжался от страха, что она вот-вот отпрянет. Слезы навернулись у него на глаза, когда он почувствовал ее слабые пальцы.
— Я люблю тебя, Кори Браун, — еле выдохнул он.
Она улыбнулась. И все-таки ей удалось разжать пересохшие губы и каким-то не своим голосом произнести:
— Я тоже тебя люблю.
Кори повернулась и на миг смешалась, увидев Полу. Потом вдруг закрыла глаза, и лицо ее исказила жуткая гримаса.
— Аннализа, — прошептала она. — Где Аннализа?
— Я позову доктора, — сказала Пола.
— Где Аннализа? — зарыдала Кори. — Где она?
— Ш-ш-ш. Все хорошо, — успокоил ее Кристос. — Она здесь же, в больнице.
— А она?… Кристос, скажи мне… она…
— С ней тоже будет все в порядке. Правда, она очень сильно порезана и еще не пришла в себя от шока, но…
— Но кровь. Так много крови…
— Я все тебе объясню, — ласково пообещал он. — Это в основном не ее кровь. А сейчас не беспокойся.
Вошел врач, и Кристос с Полой удалились в коридор. В палату тотчас юркнули медсестры. Кристос нервно зашагал по коридору.
Доктор высунулся из палаты и обратился к Кристосу, узнав, что Пола не говорит по-французски.