Одержимость
Шрифт:
Глава 2
Дорога в тренажерный зал кажется мне бесконечной. Давлю на газ, обгоняю одну машину, другую. Вслед несутся гудки клаксонов, но мне плевать. За нарушения ПДД можно не волноваться, босс закроет все штрафы одним звонком.
Сегодня тренер – мой спарринг-партнер. Это хорошо. Сильный соперник. Он хватает меня обеими руками за пояс и делает подсечку, я ухожу от прямого удара ногой и пытаюсь достать его. Мы яростно сражаемся. Пот заливает глаза, в ушах звенит, а в голове дятлом стучит одна
Я злюсь на босса, на себя, но больше всего злюсь на мать, которая продала свою маленькую фирму Тавади, чтобы рассчитаться с банковскими кредитами, и влезла в новые долги. Конечно, она не виновата, что заболела, но, думаю, если бы она посоветовалась со мной, нашелся бы другой выход из ситуации, а теперь приходится работать на влиятельного человека, для которого не существует слово «нет».
Когда мать поставила меня перед этим фактом, я даже не сразу понял, о чем идет речь. Только вернулся из опасной командировки, устал, как собака, от бессонных дней и ночей. В ушах еще звучали звуки взрывов, крики людей, перед глазами стояли разрушенные дома, плачущие женщины и дети. До смерти хотелось тишины и покоя. Покоя и тишины.
– Кир, выслушай меня внимательно, – заявила мама, как только я вышел из ванной.
– Мамуля, давай завтра поговорим.
Я чмокнул ее в щеку, упал плашмя на кровать и даже начал проваливаться в сон, как следующие слова заставили меня вскочить.
– Я больна. Тяжело, – чеканила каждое слово мама. – Болезнь прогрессирует. Быстро. Слишком быстро! Нужны деньги на лечение, – тут она всхлипнула, и это было так неожиданно, так не по-маминому, что сон мгновенно улетучился из головы. – Кир, я боюсь умирать…
– Так! Так, не торопись! Не торопись. Умирать еще рано.
Обнимаю ее, а у самого сердце бешено колотится в груди. Что за новости? Откуда свалилась на голову такая напасть? Мама прислоняется к плечу и уже плачет, не скрывая слез.
– Так получилось… Не знаю…
– Давай по порядку! – Чем больна, сколько нужно денег? Мне должны выплатить большую зарплату за работу в «горячей точке». Мы справимся.
– Кир, лечение очень дорогое. Твоих денег не хватит.
– Займу. Кредит возьму.
– Не придумывай! Мне одолжил деньги Арсен Тавади. А взамен…
– А это кто? Я его знаю?
– Друг нашей семьи. Он вместе с твоим отцом учился в университете, – мама почему-то отвела глаза, но я в тот момент не обратил на это внимания, помолчала и добавила: – Потом их пути разошлись.
– И что я должен у него делать?
– Работать.
– У меня есть любимое дело.
– То же мне! Нашел любимое! Адреналина в жизни не хватает? Вот у Арсена его и получишь.
– Мама, я взрослый мужик. Сам решу, как мне жить.
– Ты хочешь свести меня в могилу? – она вскидывает заплаканные глаза. – Я больше не пущу тебя на войну!
– Я всего лишь военный корреспондент. В боях
– Ничего слышать не хочу! Выбирай: я или твоя работа!
– И что ты от меня хочешь?
– Пойдешь работать к Тавади помощником и телохранителем. Арсен согласился взять тебя в память об отце и нашей старой дружбе. Ты владеешь боевыми искусствами, имеешь хорошее образование. Впитывай каждое слово босса, присматривайся к его действиям, знакомься с нужными людьми.
Я не стал спорить, решил, что слезы мамы – простой каприз. Но уже на второй день, слушая обеспокоенных врачей, понял: дело и вправду серьезное. Опухоль мозга, которая быстро прогрессирует, может в любой момент отнять у матери жизнь. И что делать? Бросить ее в беде? Врагу не пожелаю такого сына. В конце концов, журналистика от меня никуда не уйдет.
Вот теперь и работаю на человека, который вызывает в душе содрогание, ненависть и… бессилие. Чувствую себя его рабом, потому что связан по рукам и ногам. Если брошу все, босс прекратит финансирование израильской клиники, где сейчас лечится мама.
Я яростно бью в белое пятно, потом в черное. Лица не вижу. Ничего не вижу. Лишь туманный силуэт, который нужно непременно уничтожить. Накал боя постепенно нарастает, и черные мысли отступают, включаются рефлексы. Сражаюсь яростно, словно это последняя схватка в моей жизни.
– Ты спятил, Кирилл! – слышу крик тренера и прихожу в себя.
Он лежит на спине, я вывернул ему руку и изо всех сил давлю. Черт! Расцепляю онемевшие пальцы. Так недолго и покалечить человека.
– Прости, Леха! Прости, увлекся.
– Ты с увлечениями осторожней. Покалечишь кого-нибудь, сам в тюрьме окажешься.
– Да. Понимаю. День такой дурацкий!
Алексей садится и морщится. Его кисть отекла и покраснела. Он потирает руку и внимательно смотрит на меня.
– Опять босс?
– Да. А еще хочу устать до полубезумного состояния. Спать не могу. Совсем.
– Уходи от Тавади. Он же вампир, из тебя всю энергию высасывает.
– Не могу. Пока.
– А как мама?
– Болеет. Сейчас в Израиле. Босс оплатил лечение. Скоро операция.
– А шансы на выздоровление есть?
– Маленькие. Но без этого лечения их вообще не будет. Не могу ее бросить.
– Н-да. Тогда терпи.
Хорошее слово «терпи». Вот уже год я вместе с Тавади, и мое терпение на исходе. Выполняю все его просьбы и поручения, кроме грязной работы. Для нее есть свои чистильщики. Главаря он называет Чаки. Так и приказывает мне:
– Вызови Чаки.
Но и я гублю человеческие жизни. Босс сметает все проблемы со своего пути, принимает самые радикальные решения смело и никогда не идет на уступки, но делает это не своими руками. Для окружающих он честный бизнесмен, щедрый меценат, радушный хозяин. Если случится осечка, отвечать перед законом будет кто угодно, только не он.