Одержимые сердца
Шрифт:
Официант ушел.
– Кстати, о красивых женщинах. Скажи мне, ценитель смертного девичьего тела: скольких ты уже успел перепробовать? – как бы невзначай, бросила я, положив свой клатч на круглый стол, покрытый белоснежной, идеально ровной, без единой складки скатертью.
– Я просто имею их. А затем они уходят. – Брэндон сказал это таким тоном, будто говорил о чем-то несущественном, совершенно обыденном. – С чего вдруг такой интерес к моей личной жизни, Мария?
– Банальный интерес: весь наш мир только и обсуждает это. Но тебе, я вижу,
– Знаешь, для меня авторитетно мнение лишь одной персоны. И это – я. – Он чарующе улыбнулся. – К тому же, не я один нахожу смертных довольно-таки привлекательными, не так ли?
Мои губы растянулись в фальшивой улыбке.
Официант принес нам наши напитки, которые мы, естественно, даже не пригубим.
– Это прекрасно, – выдавила я, когда официант ушел, но прямой взгляд ледяных глаз моего собеседника заставил меня устремить свой взор на мой клатч. – Итак, о деле. – Я взяла клатч в руки, расстегнула молнию, вытащила маленькую красную флешку и протянула ее Брэндону.
Он забрал ее.
Брэндон пристально взглянул на меня.
– Где был сделан этот снимок и когда? – поинтересовался он.
– Десять лет назад. В Праге. Эта девушка показалась мне живописной, и я решила щелкнуть ее. Не думала, что тебя так завлечет фотография какой-то смертной, – сладким тоном ответила ему я.
– Мне не нужна эта фотография. Мне нужно кое-что другое.
Я криво усмехнулась. Мне показалось, что в его фразе было что-то странное. Как признание.
«Кое-что другое». Если ему не нужна эта фотография, как произведение искусства, значит ли, что он выкупил ее лишь потому, что ее сделала я?
Нет. Не может быть.
– Честно говоря, меня мало интересуют твои мотивы, Брэндон. Но, раз мы закончили, я покидаю тебя. – Я поднялась со стула, небрежно перекинула волосы через плечо и взяла свой клатч.
– И именно по причине твоего равнодушия, ты позвонила мне с этим вопросом?
– О, ты ужасно заинтриговал меня. Но не сегодня.
– Я бы не был так уверен.
– А может, тебе просто нравится сомневаться в моем равнодушии? – сладко сказала я.
– Это – единственный экземпляр? – вдруг, холодным тоном спросил Брэндон.
– Да.
– А где фото, которое ты показывала Аттику?
– У него. Как и договаривались. Пока, Брэндон. С тобой приятно вести бизнес. – Я игриво подмигнула ему и медленно, красиво и плавно пошла вон из ресторана.
Лишь выйдя из отеля, я позволила себе зажмурить глаза. На пару секунд. Прогоняя этот разговор. Эту встречу.
Он знает. Обо мне. Знает мою тайну.
Но он отреагировал совершенно равнодушно. Можно вздохнуть свободно.
И все же. То, что меня видели со смертными двое свидетелей – настораживает. Двое? А может, больше? Черт. Нужно быть осторожней.
Пять минут. Каких-то пять минут, но это было вечностью.
Вон! Вон отсюда!
«Мне нужен Адам» – подумала я.
Но в этот раз, если я все же найду
Мне нужно было убить.
Убить. Что-то чистое. Светлое.
Адам.
Но в тот вечер я не нашла его.
Вернувшись в отель, опустошенная, злая и нервная, я позвонила в аэропорт, чтобы купить билеты.
Бежать. Из этого города, где властвует Брэндон Эйвери Грейсон.
Но, сжимая телефон, сидя в кресле, в своем дорогом люксе, я поняла. Меня постигла истина: мне не к кому лететь.
Миша с Фредриком, и он будет не рад видеть меня.
Родители. Нет. У них – своя жизнь.
Маришка и Маркус… Да, ха-ха-ха! Еще бы!
Мсцислав… Я даже не знаю, где он сейчас и чем занимается.
Мартин.
Я набрала номер старшего брата. Он ответил через четыре секунды. Я считала.
– Я лечу к тебе. Сегодняшним ночным рейсом. Где ты? Встреть меня в аэропорту.
Через минуту был куплен ночной рейс до Гданьска. В один конец.
Глава 6
Около часа ночи.
Я и Мартин сидим на деревянной скамье, обращенной к морю, с видом на узкий, но живописный залив, полный кораблей, старых на вид яхт и лодок. На другой стороне залива, с которой связывает нас широкий вымощенный мост, сияют ярко-красные светящиеся буквы рекламы, расположенные у крыши невысокого здания. В темной воде отражаются огни набережной. Безжизненный свет фонарей. Тихий шум, производимый немногочисленными, оставшимися здесь в позднее время смертными, блекнет на фоне красоты этого вечера. Шум волн ласкает слух. Где-то на другой улице играет уличный музыкант, зарабатывая себе на жизнь пением и игрой на гитаре. Но у него хороший голос. Сильный. Твердый. Приятно слушать его в дуэте с плеском моря.
Мартин встретил меня в аэропорту. Но останавливаться в его квартире я не стала. Въехала в ближайший отель, так как в этот раз мне было абсолютно наплевать, где и в каких условиях я проведу те немногие часы, когда буду приходить в свой номер лишь за тем, чтобы сменить одежду.
Час ночи, а я сижу в центре старого польского города и смотрю на залив.
Разве это я? Всего пару дней назад я даже не представляла себе, как смогу провести ночь вот так. Просто сидя на скамье. Рядом с братом.
Мы молчим. Мартин, мой дорогой брат, всегда понимал меня, как никто. Только с ним я могу быть собой. На сто процентов. С Мишей – на шестьдесят, ведь она не должна знать меня такой, какая я есть. С родителями – может, на семьдесят пять. С Маришкой и Мсциславом – на восемьдесят. Нет. Семьдесят девять. Когда я была с Фредриком то позволяла себе быть девяностопроцентной собой. Только Мартин знал меня от и до. Только с ним я могла по-настоящему расслабиться, открыть все стороны моего многогранного характера. Отдохнуть от ущемления своей натуры во имя других. Он не спросил меня, почему и зачем я приехала. Просто встретил в аэропорту и довез до отеля. Мы договорились о встрече и расстались.