Одержимые
Шрифт:
– Потому что спит сном Касиопы. Он не проснется, пока не восстановится полностью. Так что можете не стараться. До свидания, - проход я ей освободила, предварительно чуть сдвинув ковер и тайно надеясь, что шпилька этой курицы застрянет между камнями пола. Экзор как-то рассказывал о неудачном визите леди Пушки в его спальню. Тонкая, высокая шпилька подвела хозяйку и намертво застряла между неплотно подогнанных камней. А мастерица иллюзий как раз хотела сделать Экзору сюрприз в день его рождения. На пару с Карелом и Беном с самого утра решили
– Да сейчас! Я никуда не уйду, мелкая! Мало ли что ты с профессором наедине сделаешь!
– а гонору-то! А негодования!
– И что я могу сделать?
– прикидывая, какую взять швабру из подсобки, полюбопытствовала я.
– А вдруг ты воспользуешься его состоянием и изнасилуешь?
– С видом дознавателя раскрывшего тайный заговор провозгласила она на всю комнату. С таким ором Экзор точно проснется, если еще спит, конечно.
– Чем? Шваброй?
– все же уточнила я и продемонстрировала набор этих деревянных изделий с разными ручками.
– Да мало ли чем!
– запальчиво поспешила убедить меня в собственной извращенности девица.
– Ливир, а тебя случаем никто в холе не ждет?
– пришла мне в голову неплохая идея.
– А что?
– Угадай! Высокий, седой, трость со змеей на набалдашнике и бросает злые взгляды на карманные часы, - описала я по памяти недавнего гостя Ливир. Она к нему примерно месяц назад вылетела прямо с урока Экзора, стоило ему описать этого мужчину.
– Папа!
– завизжала эта дура. Мне опять показалось, что Экзор вздрогнул.
– Я так и подумала...
– довольно усмехнулась я, а наследница древнего рода с достоинством, явно не соответствующим ситуации, встала с постели преподавателя и пошла на выход.
– Уйди с дороги, дрань подзаборная!
– Да ради светлых духов!
– Ниспошли мне удачу, светлый мир! Хотя тут скорее тьма. Пусть эта дура разобьет свой длинный нос, а заодно и твердый лоб, и пухлые губы. Вперед, на выход! Один шаг, второй... Не смотреть, а то сейчас просто рассмеюсь от одного королевского вида. с которым малолетняя засранка вышагивает по скромной обители профессора. Вот тьма! Малохольным сегодня везет. Ну и ладно. Ушла себе, и то хлеб.
Бедный профессор. Хорошо, что он не проснулся, пока Ливир его слюнявила. Однако непорядок - слюни-то остались. Кто там знает, сколько Экзору лет, может он инфаркт поймает от такой новости. Надо ему губы вытереть. Просто мне противно смотреть на слюни какой-то дуры на губах столь умного мужчины. Хотя, если вспомнить, как этот умный мужчина любит манипулировать людьми... Свой чистый платок я не пожертвую. Может, тряпочкой для пыли?
Прислонив швабру к стене, я тихонько подошла к спящему. Такой тревожный вид. Даже во сне. Ладно, пусть будет его же одеяло. Она хоть и чистое, но шершавое. Губы у профессора мягкие, чуть красные от помады этой коровы,
– Ливир ушла?
– тихий, но совершенно не сонный голос Экзора, заставил меня вздрогнуть и вскочить на ноги. Где там швабра? Ну его к сестре домой! Мыть пол холодной водой предпочтительней.
– Да, - крепко схватив древко, я решительно пошла в учебный класс.
– Удивляюсь ей. Как еще не потребовала, чтобы ты перед ней полы помыла, - вышедший за мной профессор на ходу натягивал мантию, и с трудом попадая в длинные рукава. Спал он в одной рубашке и штанах, лежа поверх одеяла.
– Ну она хоть и дура, но элементарные вещи понимает, - тяжело вздохнув, я пошла наливать ледяную воду в ведро.
– Какие это?
– полюбопытствовал мужчина, косо застегивая пуговицы одной рукой и зажигая горелку палочкой в другой руке. Надеюсь, правой он управляется ловчее.
– Если бы я перед ней помыла пол, то она уж точно на нем растянулась, - оставалось лишь криво улыбнуться и взяться за работу, пока Экзор задумчиво трогал натертые губы.
– Ты злишься, - как бы невзначай отметил Экзор.
– А вы довольный, - зло бросила я и окунула тряпку в холодную воду. Пальцы тут же закололо, а кисти занемели. Ненавижу влажную уборку!
– И вообще у нас разные понятия о зле.
– Неужели, - уже более заинтересовано и серьезно спросил Экзор.
– И что же по-вашему зло?
– Наглость, порочность, невоспитанность...
– с яростью начала я перечислять, выжимая тряпку. Настроения мне от этого не прибавилось. По рукам стекали грязные потеки, раздражая кожу и щекоча нос запахом мокрой пыли.
– Хм... Тонкий намек на действия Ливир. Но тогда и попытка напоить преподавателя двумя зельями, запрещенными для испытаний на людях, с вашей стороны...
– Разумная предосторожность! И вы сами это прекрасно знаете!
– гневно закончила.
– И Ливир за ее зло не было ничего, мне же вы теперь демонстративно не доверяете!
– А что мне Ливир? Зло сожрет ее изнутри однажды, мне она не интересна и маловажна, - пожал плечами профессор, перебирая пуговицы мантии и наконец-то правильно их пристроив.
– Значит, я для вас важна?
– Я боялась снова посмотреть Экзору в глаза. Так хотелось, чтобы его взгляд опять был теплым... да и мне надоело из себя строить нечто холодное и каменное. Тряпка упала обратно в ведро, но было слишком поздно, - А-а-апчхи-и!
– Важна, так уж и быть, словила на слове, - признался Экзор, покаянно склонив голову. Потом тряхнул своим вечным беспорядком на голове и спросил.
– Мир?
– Мир, - кивнула я и снова...
– Апчхи-и!
– Простудилась уже?
– заключил преподаватель, почему-то рассматривая меня с пристальностью исследователя.