Одержимые

Михайленко Елена

– Но Бонес делал все свои опыты сам и всегда настаивал, что именно так можно повторить его гениальное творение. Без чужих глаз, ушей и мыслей.

– Ага, старый конспиратор был той еще скотиной и любителем поиграть на публику. У него был помощник, но недолго и не счастливо.

– Жена?

– Жена, та которая умерла, случайно заглянув в самый разгар эксперимента в лабораторию. На самом же деле, псевдо-гениальный алхимик убил бедную женщину и обставил все, как несчастный случай. Это было легко, учитывая, что при взрыве только костная пыль и осталась от тела. Я много облазил библиотек, собирая записи этого алхимика и информации о нем и его жене. Знаешь, кем она была? Лучшей

выпускницей этого университета в своем году по специальности алхимия. У нее руки не дрожали, будь уверенна. Но бедная семья и не слишком примечательная внешность вынудили ее принять предложение Бонеса. Хороший дом, именитая семья, замечательная лаборатория и возможность работать, содержа стареньких родителей... Такой брак пришелся ей весьма кстати, а муж получил великолепного ассистента, хотя всех уверял, что женщина прикоснется к его пробиркам только мертвой. Грозился на реактивы пустить и зелье сварить. Столько негодования от мужа и такая показная покорность идеальной и тихой жены...все поверили. А после гениального открытия Бонеса и взрыва в лаборатории, все и забыли о жене. Мужчина же прославился. Мерзко все получилось. Но меня утешает, что и результат эксперимента Бонесу не достался, а король наш теперь под надежной защитой.

– Ого...- только и смогла выдавить из себя я. История действительно впечатляла и многое объяснила. Но мое восклицание в большей мере относилось к тому, что все это время продолжал делать Экзор, рассказывая мне истину. На столах начали появляться реактивы и составы для опыта. Куча оборудования и зелья, зелья, зелья... Последним на стол попал окованный магическим железом ларец. Светлые духи, дайте нам выжить, а потом Экзору не сесть за это до конца своих дней в тюрьму. Откуда у него капля тьмы и капля света?!

– Ты шутишь?! Откуда у тебя все это?! Капля света и капля тьмы! За это убивают на месте. А вот этот ветер с серебристой пыльцой в колбе, если я не ошибаюсь, частичка магического шторма! Вон там три литра алой крови дракона, которая плавит любой металл и превращает его в золото. На огне Слишере, который признан самым нестабильным элементом после хаоса, греется шкура черного тритона, который исчез три тысячелетия назад. Вот этот камешек с невинным розовым цветом, который ты от меня прячешь, может пробивать стены в три метра, если ним ласково постучать по кладке. А волшебную палочку ты сегодня не свою взял, а старую реликвию дома придворного мага. Силы в палочке хватит, чтобы сплавить замок в один комок кристаллической породы, а потом отправить в подарок светлым духам.

– Хм... правильно все, - с некоторым удивлением и уважением, отметил Экзор, а потом добавил, - но это кровь первого дракона с задатками разума.

– Спасибо, Ричард, задатки разума кровожадной зверюги меня успокоили, - пробурчала я.

– Так ты проследишь, чтобы все прошло на отлично?
– лукаво и искушающее посмотрел на меня мужчина. Вот ведь знает, что я в стороне не останусь.

– Хорошо, начинаем, - вздохнула я и закатала рукава.

Процесс занял три часа. От нагрева шкурки тритона и до предпоследней стадии все прошло просто замечательно, а дальше я начала нервничать. В игру вступали капли света и тьмы. Сейчас на стеклянной подставке под небольшим куполом в свете свечей переливалась жирными боками бурая масса. Иногда ее поверхность рябила волнами, иногда вырастали небольшие щупальца, жаждущие сдвинуть купол, но больше всего меня страшило, когда масса замирала абсолютно круглым шаром и будто прислушивалась к тому, что мы говорили.

Но самое интересное началось, когда Экзор навис над куполом и начал приказывать этому комку бурого вещества. От его тона по телу шли мурашки и подкашивались

колени. Хотелось плакать от отчаяния и забиться в самый дальний угол комнаты, свернувшись там маленьким клубочком, и выть от ужаса. Ему хотелось подчиняться, не смотря на то, что душа уходила в пятки от страха и дрожала от предвкушения следующего слова. Глубокий голос, сильный, с рычащими интонациями и звучащий будто отовсюду, обволакивающий своей властностью.

– Сейчас ты получишь еще два вкусных элемента, но очень опасных. У них будет своя воля и свой разум, гибкий и дерзкий. Ты им подчинишься, как подчиняешься мне, - на этих словах бурая субстанция забурлила от негодования, но тут же по лаборатории разнесся окрик, - Я ПРИКАЗЫВАЮ!

Масса будто сжалась и снова стала абсолютно гладким шаром с маслянистой поверхностью.

– Ты подчинишься и разделишься надвое. Но сначала, чуть смешаешь две силы в себе...чтобы одна питалась другой. Ты можешь это. Ты подчинишь тьму и свет, ты будешь и дальше служить мне, используя их. Ясно?

Масса подернулась рябью, которая тут же снова улеглась.

– Потом ты подчинишься моей руке и руке хозяйки. Все, что она скажет, что пожелает и к чему подтолкнет. Она твоя госпожа. Ты будешь слушаться ее, как меня.

От громового голоса Экзора хотелось превратиться в пыль и улететь со сквозняком куда подальше, но, даже закрыв глаза и уши, отступив на шаг, дрожь отзывалась в самой душе. Слишком страшно и больно, чтобы и дальше терпеть. Развернувшись я хотела убежать, но меня тут же схватил Экзор и прижал к себе.

– Прости, но с ним надо жестко. Кроме приказов ничего не поймет. Справишься? Лишь твое желание и никаких сомнений. Не бойся, он тебе подчинится и ничего не сделает? Знаешь, что тогда натворил Бонес? Он тоже разделил субстанцию на две сущности, но подчинил себе обе и второй приказал уничтожить свой же дом и жену. Первая сущность защитила алхимика от смерти, а вторая прекратила свое существование. Но мы такого не допустим, ведь они будут живые, сама понимаешь.

– Хорошо, но, пожалуйста, больше ТАК не говори. Это...страшно, - призналась я, чуть согреваясь в объятиях мужчины.

– Ты разве никогда не приказывала слугам? Затянуть корсет, наполнить ванную, подать ужин?

– Никогда. Просто просила, а отец еще и всегда настаивал, чтобы я училась все делать сама. Мама только поддерживала. Да и слуги нас любили, все сами с радостью делали. Мы никогда на них не повышали голос, - уткнувшись лицом в грудь Ричарда, вспоминала я. Становилось спокойней.

– А мой отец всегда приказывал. И всегда был мною недоволен. Подумаешь, разок в ванную технический спирт налил и подогрел.

– Разок?
– с подозрением переспросила я.

– Разок спирт, раз вместо заживляющего масла эвкалиптовое на открытую рану, пару раз с пищеварением проблемы устраивал...
– с некоторой ностальгией и удовольствием вспоминал Экзор, а я думала, как же это... неприятно и мерзко прислуживать собственному отцу.
– Ладно, вернемся к эксперименту. Тебе - свет, мне -тьма. Бери пипетку и осторожно втягивай каплю.

Вынырнув из объятий Экзора, я пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с силами. Опыт надо завершить без всяких нервов и ошибок. Вытянув из бархатных оков шкатулки небольшую колбу со светом, я осторожно открутила плотную крышечку и пипеткой забрала сверкающий осколок солнца. Вся лабораторная посуда обработала составом, не позволяющим расширяться столь опасной материи, иначе бы большую часть зелий и составов мы бы не получили и не сумели удержать. Через прозрачную преграду в моих пальцах сверкала капля абсолютной чистоты. Безжалостной и всепроникающей. Неуправляемой. Пока что.