Одержимый брат моего парня
Шрифт:
— Как и я тебя, гадюка! И после всего ты легла под него!
Она отшатывается, смотря на меня удивленно. Да я сам в шоке от того, что выдал подобное.
Она никогда моей не была и не будет, так почему сказанное так затрагивает меня.
Я хотел знать, что ответит. Как выкручиваться будет.
— Он был моим другом. И это не твоё дело, Королев!
Так и оставался бы дальше другом, так эта гнида залезла на неё.
Да и она молодец. Другого и ожидать не нужно было. Дрянь
Блять, мне, собственно, это все надоело. Она может трахаться с кем угодно, но только теперь не с ним.
— Теперь это мое дело! После произошедшего в этой машине, — указываю в сторону своей тачки. — Я не хочу, чтобы это чмо ошивалось рядом с тобой! Иначе вы оба пожалеете, что сюда переехали.
— Я уже пожалела!
Ну все, пиздец тебе, Салтыкова.
— Ах, ты, драная...
Договорить не успеваю, так как кто-то хватает меня за плечо и отодвигает от девушки.
Фил, как обычно не вовремя. А рядом с ним Воронцова, стоит, оглядывает нас со страхом в глазах.
Смотря ещё по сторонам, замечаю народ, который наблюдает за нашей ссорой. Один хрен даже на телефон снимает.
— Я тебе его сейчас в задницу засуну, — говорю ему, быстро преодолевая расстояние, за шкирку его беру и толкаю.
Злость требует выхода. За себя я уже отвечать не могу.
Вот, что со мной она делает.
Я превращаюсь в неадекватного человека, готового просто так на людей накидываться. Ещё немного и можно дурку вызывать.
— Стой ты, — Филипп становится напротив, удерживая меня на месте. — Ты не видишь, что девчонок своим поведением пугаешь?
Оглядываюсь, видя, как Полина уткнулась в плечо к Рите и тряслась, а та по голове ее гладила.
Отлично, меня сделали козлом отпущения. Просто блеск.
— Домой нас отвезёшь, — говорю ему немного погодя, когда перекурил и вроде пришёл в себя.
— Я тебе уже такси вызвал. А их я сам отвезу.
Хочу возразить, но судя по колкому взгляду друга, лучше его послушать.
Ведь неизвестно, что ещё в машине произойдёт. И смогу ли я отпустить ее домой.
Нет, точно не смогу. Но на сегодня с меня достаточно.
Пускай Полина Салтыкова катится ко всем чертям.
Глава 48
От ревности кишки сводит.
Смотрю на своего брата олуха, как он крутится рядом с Полиной, и убить его хочется.
Цветочки ей притащил. Какая банальность.
Обещал же себе, что в сторону ее больше не посмотрю. Нахрен не сдалась.
Зачем мне чужая девка, я с неё, что хотел, поимел.
Да вот только зубы сводит, когда она снова случайно попалась на глаза.
Две недели избегал встречи с ней. Две недели снилась мне в эротических снах. Сука.
Как
Ничего не хочется.
Ни гулять, ни девок снимать. Жрать нормально не могу, и бухло в горло уже не лезет.
Ни-че-го.
Скучно. Без неё как-то не то, словно из меня всю энергию высосали.
И что прикажете делать? Бороться с Ильей за его бабу?
Да ещё чего. Они сами ко мне липнут, а эта вертихвостка мне не нужна.
Не нужнааа, блять!
Но глаз оторвать не могу от того, как она ему что-то жестикулирует, веник его в сторону откидывает.
Ругаются. Не из-за меня ли?
Неужели бросила его?
Да не, быть этого не может.
Зачем ей кидать богатого лощеного жополиза. Он ей выгоден.
Друг хренов.
Не зря же он крутился у ее ног столько лет, добился все-таки.
Смутно вспоминаю то время, после конфуза с видео. А когда картинка начинает всплывать перед глазами, то мне не нравится, что я там вижу.
Я тогда как конченное мудило повёл себя. Помню, как мои друзья над ней начали издеваться и подшучивать. Странно, что она вообще заговорила со мной после такого.
Но чёртово видео не я же слил.
А то, что в школе происходило, это меня мало волновало. А потом Илья рассказал родителям о произошедшем, что я подругу его опозорил. Увести ее хотел у него.
Блять, он же тогда даже слезу пустил для правдоподобности. Выставил меня скотиной перед матерью.
А ее муженёк выпер из дома, хорошо хоть карточку с деньгами оставил. И то после того, как мать ему весь мозг вынесла.
Вещи собрал и на другой конец города к другу переехал, школу сменил, доучился оставшихся два месяца.
Это было главным условием отчима, чтобы на глаза не попадался.
Да я и рад был свалить. Только тогда свободу почувствовал. Тогда я и попробовал наркоту покрепче.
Мне это помогало не думать. Может и сейчас поможет?
Нет.
Я в эту дрянь больше не влезу. Гиблое дело. Башку у меня на ней по дикому рвёт, конечно.
Вот как от Салтыковой. Не понимаю, что делаю, а когда натворю делов, только потом думаю.
— Замёрзнешь, придурок. Не лето уже на дворе. Яйца не отморозишь?
Рядом на ступеньки, что у входа, подсаживается Филипп, накидывая на меня свою спортивную кофту.
— Сам-то горяч, посмотрю, — усмехаюсь. — Ты бы за своими лучше следил. Воронцова их, смотрю, крепко в кулаке держит.
— Придурок. Если бы... — друг тяжело вздыхает, принимает у меня сигарету и закуривает. — Я только с тренировки. Она, кстати, на занятиях не появлялась, я что-то найти ее не могу. А на звонки не отвечает.