Одержимый мечами
Шрифт:
— Проклятые роды, обладающие уникальным знанием? — задумалась Элина. — Знаю несколько таких вариантов. Хорошо, будет тебе список.
— К списку желательно хотя бы небольшое досье.
— Не вопрос.
— Тогда договорились, — поднялся я с кресла.
Элина тоже поднялась.
— Ты изменился, — сказала она. — Сколько сейчас звёзд?
— Почти полное золото.
— Ого, — уважительно сказала она. — Для твоего возраста очень много.
— Звезды не панацея, — пожал я плечами.
— Ещё что-то для дела нужно? На этот раз мои руки щупать не будешь? Они тоже
— Нет, щупать никакие части тебя не буду. А вот оценить изменения… Хм… Ладно, уговорила. Это действительно важно. Мне лень этим заниматься, поэтому реши вопрос сама. Забронируй на завтра полигон. Сразимся с тобой. Адрес и время скинь по телефону. Желательно на вторую половину дня.
— Организую, — согласилась Фетисова.
— Вот и ладушки. А теперь прошу на выход, — зевнул я ещё разок. — Спать хочу до одури.
Фетисову я проводил. В душ сходил. Один. Елена, спасибо ей за это, обижаться и убегать в ночь не стала. Вместо этого она выразительно молчала.
— Спрашивай, — вздохнул я, когда уже улеглись.
— О чём? Ты же спать хотел.
— О том, что гложет тебя. Я чурбан, но не настолько же, чтобы не заметить эту стену напряжения между нами.
— Что это за дамочка была? — спросила Елена, помолчав.
— Я же вроде представил её. Элина Фетисова.
— Откуда ты её знаешь?
— А про это я не рассказывал?
— Нет, — едко ответила Елена.
Моё удивление было связано с тем, что я любил рассказывать истории. А Елена умела слушать. То на то и выходило.
— Ты в курсе, в каком роду я родился и что в четырнадцать лет сбежал в большой город. Это я точно рассказывал.
— Рассказывал.
— А дальше была учёба в лицее и многочисленные неприятности. Мой формат жизни ты знаешь. Элина Фетисова — дочка легата. В смысле, главы корпуса Ищущих в Санкт-Петербурге. Её хитрый отец, поняв, кто я, решил приставить присматривать за мной дочку, чтобы та карьеру сделала. Так и познакомились.
— И ты сковал ей великий меч, — как бы невзначай, будто это совсем не важно, произнесла Елена.
— Было дело, — безразлично ответил я. — Думаешь, это что-то значит? Я тогда ещё и проклятый клинок сковал, который попал в руки архидемону. Но это же не говорит о том, что я питаю к нему нежные чувства?
— Не ёрничай. Я догадалась, что это не просто твоя знакомая.
— Госпожа Блохина, — перешёл я на официальный тон. — На всякий случай для справки проясню. Мы с Фетисовой действительно знакомы. Назвать наши с ней отношения чем-то большим вряд ли получится.
— Уверен? Мне показалось, что между вами есть нечто большее.
— Что например? — хмыкнул я. — В отличие от тебя, госпожа Блохина, Фетисова оказалась куда благоразумнее и предпочла найти себе нормального мужа.
— Хочешь сказать, что она тебя бросила?
— Чтобы бросить, надо поймать. Ну, или быть в отношениях, — вздохнул я, устало зевнув. — Которых не было. Так что продолжу свою мысль, для справки. Даже связывай нас с ней что-то особое, я не тот человек, который будет долго помнить, после того как это закончилось. Ты же меня сейчас раз за разом
— Получается, если мы расстанемся, ты так же быстро обо мне забудешь?
— Я поражаюсь твоей способности делать удивительные выводы. Мы с тобой встречаемся вроде как. И ты моя девушка вроде как. Для меня это многое значит. Но, если тебе так хочется считать себя заурядной историей в моей жизни, — сказал я, раздражаясь, — твоё право.
— А что мне думать? Мы с тобой встречаемся, но о чувствах ты никогда не говорил.
— В этой культуре есть слова про дарить руку и сердце. Сегодня, если не заметила, я отдал свою руку, чтобы защитить тебя. Мне нужно пожертвовать ещё и сердцем, чтобы выразить свои чувства?
— Не надо ничем жертвовать, — ткнули меня в бок. — Достаточно обычных слов, — тихо добавила Елена.
— Слов? — повернулся я к ней. — Слова найдутся у меня. А ещё много-много поцелуев. — Притянул я девушку к себе.
— Какой ты самоуверенный тип, Эварницкий! — захихикала Елена.
Стена напряжения пала, особо не сопротивляясь. В эту ночь победила любовь.
На следующий день настигли последствия. Прямо с утра Зануда дёрнул на разговор. Стоило дойти до его кабинета и заглянуть внутрь, как сразу стало понятно: сейчас начнут делать мозги.
— Заходи, — сказал он. — Рассказывай, что вчера случилось.
— Одна безумная эльфийка. Ничего такого.
— Ничего такого? — холодно сказал он. — Две сотни пострадавших студентов. Половина неделю будет восстанавливаться. Хуже всего пришлось персоналу. Слабые одарённые получили серьёзные повреждения.
— И? — равнодушно спросил я. — Хочешь обвинить меня?
— А ты к этому отношения не имеешь? — глянул исподлобья Зануда.
— Хорошо, давай так говорить, — принял я формат. — Во-первых, у меня с императором договор, что я творю и работаю на благо империи, а меня прикрывают от проблем. Во-вторых, именно с вашей подачи меня пригласили на турнир кофеманов. Это была не моя идея, а кураторов. В-третьих, это вы у меня за спиной крутите интриги. Вас ведь устраивало, что я зацепился с храмами и одним конкретным эльфом. Так чего сейчас ворчишь, а? Ко мне пожаловала сестра того ушастого. Между прочим, напала посреди толпы упомянутых студентов, пыталась убить Елену и ранила меня. Так и в каком месте моя вина начинается?
— Мы установили, что от твоего Голоса и божественной речи пострадали люди. Не от эльфийских действий.
— Меня пытались проклясть. Меня! — сказал я резче, заводясь. — Я ответил симметрично. И буду отвечать так впредь.
— Ты мог решить вопрос любым другим способом.
— Возможно, — не стал я отрицать. — Но я не ангел. Не герой. Не добряк. Я перерождённое и вредное божество.
— Такая позиция ни к чему хорошему не приведёт, — покачал он головой.
— Позиция, когда на вечеринку врывается безумная эльфийка, а никто из вашей братии её не останавливает — тоже. Опять всё сводится к тому, что кто-то плохо выполняет свою работу.