Одержимый
Шрифт:
— Неужели это так важно?
— Ещё бы. Получается, ты — первородный нефилим. Таким в прежние времена император титул сразу жаловал, и на службу государеву брал.
— А в нынешние?
— Ну… не знаю. Сейчас вообще такие случаи редки. За сильными демонами очень глубоко в тайгу надо забираться, мало кто рискует. Да и титулы новые государь редко даёт. Но всё равно, твой случай — это прямо событие. На всю губернию прославился! Да и не только на губернию…
Вот оно что… А я ещё удивлялся, чего это целая дочка губернатора так запала на обычного студента с сиротской фамилией. Таким ведь обычно более статусных
Но насчёт того, что я могу заинтересовать самого Романова, Путилин мне ничего не говорил. Впрочем, судя по тому, что я подслушал только что, Путилин вообще не так прост, и очень многое мне не договаривает. Да и меня он завербовал, скорее всего, чтобы держать под присмотром…
В общем, новых подробностей за несколько минут вскрылось столько, что голова кругом шла. И переваривать это сейчас не было времени. Быстро приведя себя в более-менее пристойный вид, Лизавета потащила меня прочь из библиотеки. Правда, вышли мы через другую дверь, в противоположном конце зала, и оказались в ещё более тихом коридоре, в котором отчётливо пахло пылью.
— Сейчас обойдём кругом, и выйдем на другой стороне крыла, — объяснила Лизавета.
— Заметаем следы? — улыбнулся я.
— Ага, — отозвалась она, хитро стрельнув глазками. И вдруг, остановившись, снова обвила меня руками за шею. — Жаль, что нас прервали. Хотя это и к лучшему, наверное. Я что-то совсем сегодня не в себе, чуть голову не потеряла.
— И я.
Угу. Причём я-то — в прямом смысле. Давай, отшей уже её как-нибудь, болван! Иначе проблем не оберёмся.
— Но впредь нам нужно быть… благоразумнее, — добавил я, мягко уклоняясь от её поцелуя. — Иначе, боюсь, я не смогу с собой совладать.
— Ммм… Да, пожалуй, ты прав, — вздохнула Лизавета и, как ни в чём не бывало, зашагала дальше по коридору, взяв меня под руку. — Как всё-таки приятно, что не перевелись ещё порядочные мужчины. Ты настоящий джентльмен, Богдан!
— Да, я такой, — кивнул я, скрывая вздох облегчения.
За поворотом мы едва не столкнулись лбами с пожилым усатым дядькой в дорогом костюме. Я с некоторым запозданием узнал в нём помощника Вяземского.
— Елизавета Сергеевна! — воскликнул он. — А я вас везде ищу. Это ведь невежливо — покидать гостей в самый разгар приёма.
— Ой, да я вас умоляю, Викентий Павлович! — отмахнулась Лизавета. — Просто решила немного отдохнуть от шума. Заодно вот показываю своему спасителю резиденцию. Знакомьтесь, Богдан, это — Викентий Павлович Прокопович, самый доверенный секретарь моего отца. А это — Богдан Сибирский.
— Очень приятно, молодой человек. Кстати, и вас я тоже разыскиваю. Его сиятельство Сергей Александрович просил проводить вас в его кабинет. Так что, позвольте, Елизавета Сергеевна, я пока украду вашего кавалера.
Лизавета театрально вздохнула, и мы, чинно раскланявшись, расстались. Прокопович повёл меня дальше по коридору. Я, на ходу приглаживая волосы, попытался собраться с мыслями, но, увы, дорога до кабинета Вяземского оказалась недолгой — мы вскоре оказались у лестницы, спустились на первый этаж и, миновав небольшую приёмную, оказались перед богато украшенными дверями с золотыми вензелями и гербом с головой мамонта.
Прокопович,
— Ваше сиятельство, а вот и Богдан Сибирский.
— А, ну-ну. Давно ждал встречи с тобой, Сибирский. Или… правильнее сказать Василевский? Ну же, не тушуйся, проходи!
Губернатор, восседавший за огромным письменном столом, поднялся и вышел мне навстречу, приветливо протягивая руку.
Одернув китель и поправив значок Священной дружины, я шагнул ему навстречу, но немного замешкался, в последний момент заметив слегка выглядывающие из кармана брюк кружева. Торопливо засунул их поглубже и, сконфуженно кашлянув, тоже протянул руку губернатору.
— Рад приветствовать, ваше сиятельство!
Рука его оказалась твердой и крепкой — ладонь моя будто очутилась в стальных тисках.
— Ну что ты, Богдан. Для тебя — просто Сергей Александрович.
Глава 13
Вблизи томский генерал-губернатор производил довольно приятное впечатление. Солидный, статный мужчина, на вид лет под шестьдесят, но фактически наверняка гораздо старше. При этом седина на висках и морщинки вокруг глаз лишь придавали ему весомости, но не давали даже намёка на начинающуюся старость. Впечатляющая мускулатура князя угадывалась даже сквозь дорогой мундир с позолоченными эполетами. Похоже, он вполне мог бы потягаться с Дымовым, завязывая в узел железные прутья и разгибая подковы. Но если Дымов со своими подкрученными вверх усиками выглядел как этакий цирковой силач, то Вяземский был стопроцентным аристократом — от ухоженной бороды с широкой прядкой седых волос и до безупречно начищенных туфель.
Я, пожалуй, впервые поймал себя на мысли, что передо мной больше, чем человек. Особенно потому, что видел не только его физический облик, но и ауру. А она тоже впечатляла. Чем-то походила на ауру того старика, которого я видел в общем зале — тоже захлестывала собой добрые полкабинета и, похоже, могла распространяться гораздо дальше.
Интересно, на каком расстоянии Вяземский может управлять гравитацией? Десять метров? Сто? Километр? Законы физики в отношении Дара тоже в некоторой степени применимы, и сила его наверняка обратно пропорциональна расстоянию. Но, учитывая, как ярко горит в его груди средоточие эдры — с мощностью у него точно проблем нет. Эдра в грудном узле не просто светится — она будто спрессована во что-то осязаемое. Видно, князь настолько стар и могущественен, что у него на месте средоточия уже сформировался твёрдый карбункул.
Силён, силён. И сам Аспект его очень опасен в бою. Но не для Пересмешника. Мне достаточно просто перехватить его Дар, чтобы получить иммунитет, а там уже открывается масса вариантов. Вплоть до того, чтобы задавить его его же оружием.
Забавно. Если бы губернатор узнал, кто я, то это наверняка заставило бы его понервничать. Всё-таки Велесов прав. Пересмешник для любого нефилима — как кость в горле. Как плевок в лицо. Как насмешка над его силой.
— Присаживайся, Богдан! — Вяземский указал на одно из кресел чуть в стороне от письменного стола — рядом с небольшим круглым столиком, на котором стояли шахматы, графин с чайного цвета напитком и пара стаканов.