Одесса-мама книга 2
Шрифт:
— Стреляли…
— Естественно, — сказал я. — Его же снимали в кино. Надеюсь, палили холостыми…
В кино, как известно, бывает всякое — достаточно вспомнить трагическую смерть сына Брюса Ли Брендона.
— Если б стреляли боевыми, мы бы с тобой об этом узнали в числе первых, — усмехнулся Ахметджанов.
— Это точно. Ты как — сильно торопишься?
— А что?
— Да мне надо тут ещё немного поболтаться…
— Насчёт сценариев что ли?
— В точку.
— Не, я, пожалуй, пойду. Всё,
— Тогда бывай!
Ахметджанов уехал, а я вновь вернулся в центральный корпус и стал прохаживаться по коридору с фотографиями.
Мимом как раз пробегала миниатюрная «гимназисточка» — похоже, снималось какое-то кино о дореволюционном прошлом.
— Девушка! — остановил я её. — Не подскажите, что за актёр на этом фото?
Я показал в колоритного «Батьку Махно».
Актриса развернулась, и мне стало ясно: школьная униформа, гибкий стан, парик и тонна грима на лице сыграли со мной злую шутку. «Девушке» было хорошо за сорок.
— Спасибо за комплимент, юноша! — отозвалась она хриплым прокуренным голосом.
Ей стоило молиться, что кино пока чёрно-белое и немое, иначе вряд ли бы довелось играть такие роли.
— А разве там не подписано? — продолжила она.
— Подписано, — кивнул я. — Только я сомневаюсь, что у этого артиста в удостоверении личности так и написано — Ян Краснопролетарский…
Актриса хихикнула.
— Ваша правда, молодой человек. Наш Ян — конечно, не Ян и вовсе не Краснопролетарский. Только я не уверена, что могу открыть вам его настоящее имя…
— Мне вы можете! — широко улыбнулся я.
— Почему?
— Потому что я пишу сценарий для нового фильма, и очень хочу, чтобы этот актёр сыграл в нём роль…
Женщина подобралась и стала походить на кошку перед прыжком. Кажется, я сказал магическое слово.
— Сценарист?
— Начинающий…
Это, конечно, не так круто, как режиссёр, но на актрису произвело должное впечатление.
— Дора Гай… — протянула она руку для пожатия.
— Серьёзно?
— Для вас Лидия.
— Георгий Бодров. Для вас — Гриша.
— Гриша, скажите, а ваш сценарий… о чём?
— Детектив про работников уголовного розыска.
Актриса поскучнела.
— Вот как…
— Но он не только про то, как ловят преступников… Герои будут и любить и страдать…
Градус интереса ко мне вновь повысился.
— Знаете что, Гриша, я скажу вам, как по-настоящему зовут товарища Краснопролетарского, и даже подскажу, как его найти, а вы…
— А я подумаю, может мне вывести вас в качестве одной из героинь, — подхватил нужную интонацию я.
— Какой вы умный и интеллигентный мужчина! — довольно покачала головой она. — Жаль, что женатый.
— Итак…
— Ян Краснопролетарский — в миру Володя Кучерявый.
— Простите, Кучерявый — фамилия или
— Фамилия. Очень большой талант, между нами… Способен сыграть любую роль, хоть Гамлета, хоть бандита!
— Бандита?
— Ну да! Он аж прям сам не свой становится. Глаза такие злые-злые! Движения как у хищника. И словечками бандитскими сыплет! Я ж вам говорю — талант! А ведь когда-то начинал с торговли контрабандой… Сложен как Аполлон — я сама, правда, не видела, но, говорят, когда-то Володя подрабатывал натурщиком для порнографических открыток!
— Разносторонняя личность! — поддакнул я.
— Конечно. И да, в Одессе его нет, он пока занят на сьёмках в Тифлисе, но должен вернуться со дня на день…
— Отлично! Я как раз успею дописать свой сценарий, — довольно произнёс я.
Актриса подмигнула.
— И не забудьте — Дора Гай! В прошлом актриса цирка, а теперь и кино!
— Дорочка… То есть Лидочка! Вас не забудешь! — от чистого сердца сказал я.
Она усмехнулась и послала мне воздушный поцелуй.
Рабочий день подходил к концу, и я отправился домой, где меня ждала моя семья и вкусный ужин.
Не успели сесть за стол, как пришёл Осип.
— Ты прям носом чуешь! — засмеялся я. — Давай, к нам присаживайся! Солнышко, — обратился я к Насте, — поставь нашему дорогому родственнику тарелку и приборы. Ещё немного и это станет семейное традицией!
— Можно подумать, ты против, — с улыбкой произнесла Настя.
— Что ты — только за!
По традиции мы с Шором никогда не говорили о делах при посторонних, пусть этими «посторонними» были двое моих любимых женщин, которым я всячески доверял. Тем не менее, работа есть работа.
Ужин прошёл в весёлой и безмятежной обстановке. Осип снова одарил нас кучей весёлых историй из своего обширного жизненного багажа.
— Слушай, а ты такого писателя — Бабеля знаешь? — между делом поинтересовался я.
— Я всех в городе знаю! Приходил к нам в прошлом году, рукопись принёс про бандитов. Показывал и мне и Барышеву…
— И как?
— Да чушь собачья! Нафантазировал кучу всего. Но людям нравится…
— По его книге фильму собрались снимать.
— Это в тебе что — зависть заговорила? — подмигнул он.
— В каком смысле зависть? — заинтересовалась Настя.
Она, как настоящая женщина, сходу умела вычленять в чужих фразах главное.
— Что — ещё не рассказал своей половине?! — иронично спросил Осип.
— Да ну тебя! — отмахнулся я от него и повернулся к супруге:
— Не успел сказать… В общем, мне предложили…
— Не предложили, а сам напросился, — методично поправил Шор.
— Ну сам напросился… Короче, я буду сценарий для кино писать.
— Гриш, ты серьёзно? — Настя взглянула на меня так, словно видела впервые.