Шрифт:
Одесситы, в том числе, снискавшие мировую известность, во все времена писали исключительно «одесский язык». Но как только ни именуют по сию пору наш родной язык за пределами породившего его Города! Одесский говор, одесский сленг, одесский жаргон, одесский языковой колорит, типично одесские выражения, русская речь одесситов, одесские словечки, одесско-блатной жаргон, одесское городское койне, характерные одесские фразы, одесское наречие, одесский диалект…
Диалект чего? Русского языка? Того самого языка, в который вошли из языка одесского «бакалея», «универмаг», «баклага», «плов», «электростанция», «булка», «асфальт», «шкалик», «консервный завод», «балык», «поля фильтрации», «кинофабрика», «буханка», «налет», «фешенебельный», «халва», «автомат», «международный институт», «мент», «армянское радио», «художественное училище»,
Что это за диалект, в котором почти для каждого не то, что слова, но и фразеологизма русского языка найдется свой синоним? Хрупкий – крохкий, иногда – местами, грандиозный – сумасшедший, сумасшедший – шмокнутый, жара – пекло, красивый – интересный, креветки – рачки, малыш – масик, разбогатеть – подняться, любимчик – обожамчик, бракодел – шмирготник, играть – шпилить, уборщица – техничка, пропускать занятия – казенить, секс – резка, артель – тафу, перец – гогошары, мародер – шарпальщик, трекать – имитировать, живот – кендюх, подросток – шкет, окурок – бычок, раздавить – расквецать, алкоголик – синяк, синяк – фингал, безразлично – по барабану, бригада – маза, юморист – хохмач, бомбардир – кладос, киллер – бомбардир, упаковочная бумага – бибула, петарды – митральезы, сожительствовать – поджениться, консервы домашнего производства – закрутки, микрорайон – хутор, хутор – магалы, порезать – пописать, вагоновожатый – ватман, залп (удар) – пачка, сахар – цукерман, продавец – реализатор, пылкая – знойная, тыква – кабак, зубровка – бандитовка, воспитательница – фреберичка, гораздо лучше – задороже, забегаловка – винарка, бабник – супник…
Тяжело работать – рачки лазить. Кислая мина – уксусная морда. Это совсем другая история – это отдельная песня. Краткосрочное посещение – докторский визит. Сомнительные поступки – химины куры. Человек в футляре – медуза…Уйдите с глаз долой – сделайте вид, чтобы я вас долго искал. Святая простота – голубой наив, грубая лесть – мелкий подхалимаж, строить догадки – заниматься хохмологией…После драки кулаками не машут – поздно, Маня, пить боржоми, когда в печени цирроз… Между нами все кончено – любовь прошла, завяли помидоры…Ругается, как сапожник – говорит, как биндюжник…«Высотка» – «свечка», «холодный фотограф» – «щелкунчик», «цеховик» – «артельщик», «обезьянник» – «телевизор», «фонтанировать идеями» – «шпринцать мозгами». Даже пресловутую «буржуйку» в Одессе именовали исключительно «румынкой», а шарманку – катеринкой. Если в современной Москве водители «бомбят», то в Одессе – «кастрюляют», а относительно недавно появившийся в русском языке фразеологизм «чайник» еще полвека назад был известен у нас в качестве «парикмахера» (он же «цирюльная вывеска» более чем столетней давности).
Что это за выражения «делать базар» – совершать покупки на рынке, «достать пульки» – купить куриные ножки, а также «смеяться с кого-то» и прочие «держать за» – воспринимать в качестве, если уже в наши дни в программах российских новостей звучит даже дикторское «чествовали за героев», не говоря уже за «на минуточку» и иные многочисленные некогда характерные образчики одесской речи, заполонившие российские телеэкраны и литературные произведения? Похоже, практически все нормы одесского языка, по поводу которых в свое время иронизировал Влас Дорошевич в фельетоне «Лекция за одесский язык», давно стали нормами русского языка.
Уже добрую сотню с большим гаком лет российские лингвисты на полном серьезе поучают нас говорить и писать «вполне серьезно», не «галоши», а «калоши», не «простой смертный», а «обычный смертный». Учили они нас и тому, что, согласно правилам русского языка, нужно писать «негренок», а не по-одесски безграмотно – «негритенок», и есть в русском языке слово «полати», которые одесситы отчего-то именуют «антресолями», а «беспардонный» означает исключительно «беспощадный», но никак не «бестактный». И что вместо «кушать» надо говорить «есть», а несуществующее слово «ложить» нужно заменять словом «класть». Слово «фотография» казалось неуместным синонимом «дагерротипа» им, начисто позабывшим, что пресловутый
Леонид Утесов в книге «Спасибо, сердце» вспоминал, как москвичи потешались над его одессизмами, а в написанной гораздо позже «Московской саге» Василий Аксенов поведал, как эти же одессизмы стали модными московскими словечками. В прошлом году вышел мой «Русско-одесский разговорник». Один москвич прислал письмо в Одессу, где поведал, как зачитывал его вслух, а народ буквально валялся от смеха. Можете прихватывать меня за язык: пройдет какое-то время, и россияне будут без тени улыбки употреблять слова и фразеологизмы из этого разговорника. Точно так, как произносят они сегодня некогда сильно веселившее их выражение «слушайте сюда».
Ну и что мы имеем с гусь, то бишь: каков результат? Он таки стандартный, неоднократно проверенный самим временем: нормы одесского языка как становились, так и продолжают становиться нормами языка русского. Не без влияния той самой апельсины на изменения пола картофеля и вплоть до употребления чисто одесской приставки «шм», придающей при повторении слову значение пустяка типа: фаллос-шмалос, книги-шмиги. И пишут россияне «открыть дверь», а не «отворить дверь», «бандит», а не «разбойник», а также «доказать этого никто не сможет», в полном соответствии с грамматикой одесского языка, где родительный падеж является главным. Да что там много говорить, если даже слово «жлоб» уже пару десятилетий употребляется россиянами не в его изначально русскоязычном, а в старинном одесскоязычном значении. «Кроме шуток», «давать гастроли», «танцевала без ничего» – подобные примеры некогда исключительно одесских выражений, превратившихся со временем из безграмотно-одесских в нормально-российские можно перечислять от забора и до вечера.
Что это за словечки? Те самые словечки, по поводу которых писал российский поэт Н. Гумилев: «…специфически-одесский говор …с какими-то новыми и противными словечками»? Среди множества таких словечек, в частности, были «шикарный», «конъюнктура», «демисезонный», которые давным-давно не кажутся россиянам противными. Современник Гумилева ученый-лингвист Л. Горнфельд в 1922 году выдал откровение: «Лет двадцать пять назад словооткрытка казалась мне типичным и препротивным созданием одесского наречия; теперь его употребляют все, и оно действительно потеряло привкус былой уличной бойкости». Зарубежным филологам впору создавать диссертации на тему длящейся с девятнадцатого века и по сей день российской лингвистической традиции: сначала они возмущаются по поводу «препротивных созданий одесского наречия», порождающего «новые и противные словечки», а затем не без их помощи создают свои, написанные чисто по понятиям русским языком, научные работы и классические литературные произведения.
Что это за наречие, где уже известный и в России «фанат» более ста лет назад был синонимом «болельщика» (место сборища болельщиков по сию пору называется в Одессе Фанаткой), а «булочная» именуется «хлебным»? Как бы между прочим, слово «булочная» попало в русский язык из языка одесского. Но если ныне россияне ходят в булочную, то одесситы – в хлебный. Это тоже одна из многочисленных одесских традиций: стоило только россиянам-туристам узнать, что являют собой маленжаны, как одесситы тут же стали именовать их баклажанами. Со временем и слово «баклажаны» стало для россиян привычным, а одесситы уже добрую сотню лет именуют баклажаны «синенькими».
Вот так и попадали в русский язык из «Богом данного России золотого города», окруженного частоколом нищей крепостнической империи, не то, что «гвоздодер», «ландо», «пижон», «брынза», «бильбоке» или «пшют», но и многочисленные фразеологизмы типа «не все дома». Если каких-то тридцать лет назад россияне письменно и устно именовали «самостроками» то, что одесситы – «самопалами», а их фразеологизм «тонна» соответствовал нашей «штуке», то ныне звучит по российскому телевидению не то, что «штука баксов» или «самопальная форма», но даже наше сакраментальное «Не дождетесь!» и иже с ним.