Шрифт:
A
A — первая буква алфавита, которая в Одессе нередко становится последней.
— Бора, выйди с мора! — Боря, выйди из моря!
Кроме того, буква «А» нередко начинает фразы с негативным оттенком.
А, погода! — Плохая погода.
А, как вам это нравится? — Сплошное непотребство.
А, Бортник! — Нехороший человек по фамилии Бортник.
А, мелиха! — (см. МЕЛИХА).
Если погода все-таки бывает хорошей, и не все Бортники заслуживают приставки
АБОРТМАХЕР — человек, совершающий подпольные аборты.
Парикмахер — абортмахер! Какая разница люди делают одну работу, просто у того ножниц длиннее.
АБОРТНИК — конокрад. Человек, у которого похищали лошадь, по праву считался жертвой абортника. Людей по фамилии Бортник в обязательном порядке приветствовали с улыбкой:
— А, Бортник! Издрасьте вам!
И четверть водки, выставленная родным братьям — абортнику Павлу Павлюченко и абортмахеру Абраше Молочнику за знакомство с ювелиром — не более, чем символическая плата.
АБЫ — лишь бы.
— Тебе какой кусок торта?
— Любой, абы больше.
— Мара Соломоновна, что вам больше подходит для здоровья: горячий чай или горячий мужчина?
— А мене абы хорошо пропотеть.
АДИЁТ (Адя, адивот, дьёт) — идиот.
— Мадам Зипперович, чего вы всю дорогу называете вашего Додика Адей?
— Ну не буду же я при вам называть этого поца адиётом.
Полный адивот! Это же инженер с дипломом, как его еще называть? Ну, разве что придурком.
Мы имеем такого прокурора… Тот еще дьёт! Он не смог бы посадить Гитлера на пятнадцать суток.
АЖ — даже.
У моего сына такая красивая девочка, аж страшно с ней рядом идти по улице.
АКАДЭМИК (см. МЭТР).
У нас даром звания акадэмиков не дают. Только по блату или за бабки.
— Не делайте мне смешно. Он таки самый настоящий акадэмик, знает почти все буквы.
Почему крупный рогатый скот считают по головам, а акадэмиков по членам?
Знаем, как у них наука делается. У собак слюни потекли, а звание акадэмика получил Павлов. Я бы тоже мог стать академик: показал бы Витьке бутылку водки, и с него бы вышло за раз больше той слюны, чем с собачьей упряжки за високосный год.
АЛЯСКА — Сибирь в общесоюзном значении слова, красотами которой наслаждались миллионы туристов по приговору суда. Учитывая естественное стремление одесситов выехать в страну, где Сибири нет и при очень большом желании, в том числе — прокуратуры, здесь говорили:
— С таким хорошим поведением ты увидишь Америку через Аляску. (То есть, очутишься в Сибири.)
АМБАЛ — человек, обладающий большой физической силой.
И вот с таким калорийным
— Кто этот штымп?
— Народный депутат.
— Такой амбал, мог бы и работать.
Этот набор костей и банка гноя строит из себя амбала.
АМБАЛ-СОРОКАНОЖКА — доходяга.
Держись за мачту, амбал-сороканожка, чтоб тебя ветром не сдуло. Три балла все-таки.
АНТИСЕМИТ (СЕМИТ) — ныне устаревшие понятия, актуальные для советского времени. Тогда семитом называли того, кто успел купить водку до семи вечера, а антисемитом — несчастного, не сумевшего приобрести драгоценную влагу после семи вечера.
АНТИСЕМИТКА — пока не устаревшее понятие.
— Оля — антисемитка!
— Та, которую имел вчера Моня?
— Ну да! Он же ее имел стоя. Так мучить человека. Антисемитка! Она, что, лечь не могла?
АНТОН — на блатном жаргоне давным-давно означал «дворник». В одесском языке имеет совершенно иное значение. Среди одесситов в свое время были люди с именами Хуна и Сруль, но только не Антон, (см. ЖОПОЛИЗ). Среди моих многочисленных знакомых в нашем городе есть всего один Антон по паспорту. При знакомстве этот семидесятилетний человек представляется — Тосик.
Отрастил пузо — антона не видно.
АРМЯНЕ — одна из многочисленных титульных слагаемых одесской нации. А. организовали в Одессе первую собственную радиостанцию.
Армянское радио отвечает на вопросы слушателей.
— Может ли собака получить инфаркт?
— Может, если ей создать человеческие условия.
— Какой народ самый умный?
— Спасибо за комплимент.
От остальных народов А. отличаются еще и тем, что любят евреев больше, чем представителей собственной нации.
Армяне, берегите евреев! Их побьют, за нас возьмутся.
АРТЕЛЬЩИК — воротила теневой экономики.
Такие были времена сплошного тоталитаризма, когда на пивной пене поднимались состояния, а артельщики получали расстрелы за подпольное изготовление перьев для ученических ручек.
Тем не менее, А. считались хозяевами жизни, а некоторые из них, более того, становились и хозяевами собственной смерти. Среди таких А. был легендарный Леонид Ш., на которого молились работники всех одесских ресторанов. Леонид очень часто заказывал ресторан, все столы которого накрывались самими изысканными блюдами и напитками. Придя в ресторан со своими телохранителями, Леонид снимал пробу, кричал: «Какая гадость!», переворачивал стол, щедро рассчитывался и улетал ужинать в Москву. Учитывая, что в те времена в городе насчитывалось всего десять ресторанов, попасть в которые вечером было непросто, заработки от вторично проданных столиков составляли астрономические суммы. В конце концов, этот А. был арестован, судим, приговорен к высшей мере наказания и расстрелян. Тем не менее, и после смерти Леонид Ш. продолжал наслаждаться всеми прелестями жизни.