Одесский юмор. XXI век
Шрифт:
Мой оппонент кивнул, согласился как-то неожиданно сразу: «Да, которые вдохновляют – этих меньше, да, у меня тоже намного меньше, а это тем более Пушкин. Благодарю».
Народ разочарованно потянулся к выходу вслед за мятежником, кто-то ему в спину сказал уважительно: «Инженер… из Харькова…» Заведующая клубом зачеркнула начатую строчку и написала: «Лекция вызвала повышенный интерес аудитории». А я с тех пор твердо помню, что «Пушкин» – это действительно наше «все».
Приключения борща за границей
Мы осваиваем мир и не всегда предполагаем даже, что из нашей каждодневности, из наследия
Слушая рассказы «наших за границей», я не перестаю удивляться этому провидению. Борщ – «боржч» – оказался верным и надежным спутником и опорой в этих непростых скитаниях, становлении в широком мире.
Бруклин
Зять мой Котя в Кишиневе за баранкой такси лет восемь откатал и в Нью-Йорке через пару-тройку недель по прибытии уже сидел за рулем желтого «кэба». Работа непростая и с приключениями.
И все бы ничего, да вот остался у него внутри страх перед инспекторами ГАИ, а значит, и полицейский мундир в Америке одним своим видом рождал в нем бурю сложных чувств.
Можете представить себе, что испытывал наш герой, когда при каждом возвращении домой его стал останавливать патрульный полицейский и мирно, но настоятельно беседовать то о погоде, то о технических свойствах тормозов, то о новом дизайне какого-нибудь «крайслера». Так продолжалось неделями – полицейский дежурил не всегда, но часто. И когда дежурил, то останавливал.
Нервы у Коти начали сдавать; было бы это в родном Кишиневе, было бы это в Одессе, или Киеве, или Оренбурге, или Котовске, наконец, – он бы давно спросил: «Сколько?», но тут…
К счастью, не выдержали нервы у полицейского – и он спросил наконец вместо погоды: «Ты что, не русский, что ли?» Мой родственник быстро вспомнил, что гордое звание еврея мы обычно теряем, пересекая границы русскоязычных просторов, и искренне признался, что русский, конечно же, и не найти человека на Брайтон-Бич, кто оспорил бы эту очевидность. «Так почему же ты меня на борщ до сих пор не приглашаешь? – искренне удивился полицейский. – Весь мой участок знает, что я борщ люблю, все меня приглашают: и те, кто кафе и мастерские держит, и лоточники, и таксисты, конечно, а ты как не русский…»
Уже счастливый Котя пригласил, пригласил немедленно на классический борщ бессарабского образца; пригласил, конечно, не к себе домой, где моя сестрица разрывалась между работой и колледжем и убила бы за одно заикание о борще мужа вместе с полицейским или хотя бы попыталась, а… к маме, к той удивительной еврейской маме, которая сделает для сына все и всегда, даже если это борщ для бруклинского полицейского.
Полгода лакомился полисмен борщом Котиной мамы, а потом распрощался, сказав, что новые русские приехали, открывают поблизости рыбную лавку и приглашают на борщ, а с ними он дружественно расстается, так как два борща в день – это уже не есть польза здоровью…
С тех пор мой зять продолжает успешно трудиться на ниве такси, уважает полицию и… не прикасается к борщу.
Манхэттен
Ирише едва исполнилось восемнадцать лет, когда перед ней открылся Нью-Йорк и аудитории одного из многочисленных его университетов. Математика, философия, дзэн, французская литература
Помог случай: профессор французской литературы порекомендовала Ирину в качестве экономки-горничной-кухарки в семью высокопоставленной французской дамы из ооновского представительства.
Жизнь волшебно преобразилась: наша золушка жила как принцесса в комфортабельном «апартменте» – жильем или квартирой это пространство обозвать невозможно, голова уже не болела ни о квартплате, ни о пропитании, университетские пруды и корпуса прекрасно просматривались из ее окна, а к тому же сотня еженедельно… Обязанности же были необременительны: пусть хозяйский сын-недоросль и имел привычку швырять свои ждущие стирки манатки чуть не в лицо девушке, но что с дурака возьмешь – он так самоутверждается, а зато все остальное – подать легкий завтрак с тостами, включить пылесос и стиральную машину – и можешь идти на философский семинар!
Шли неделя за неделей, бдительность новоявленной кухарки усыпило мирное гудение кофеварок, миксеров и проч. Но гром грянул… «Милая, – сказала мадам-хозяйка, – вы, конечно, прелестно болтаете по-французски, но, знаете ли, русскую кухарку в Нью-Йорке нанимают для того, чтобы иногда обедать дома, причем на обед, конечно, должен быть подан борщ, так что сегодня в половине восьмого…»
Итак, впервые в жизни готовить борщ – это экзамен, достойный отличницы, во всяком случае, отступать не приходилось, а на помощь пришли бабушка и технический прогресс. Прижав к уху телефон, Ира ходила по супермаркету, а трубка диктовала бабушкиным голосом: корень белый, круглый не берем, а длинный берем, кетчуп не берем, а ищем томат-пасту, картошку длинную бразильскую не берем, а круглую итальянскую берем… В магазин пришлось возвращаться трижды: однажды бабушка, несущая вахту у телефонной трубки, вовремя поняла, что внучка описывает ей нечто, что не может происходить с капустой. Да, конечно, это оказался кочанный салат, а вы бы не перепутали? Всякий бы перепутал. Однажды писатель Сергей Довлатов перепутал, но, человек упрямый, он так свои щи и доварил. Так щи не борщ!
Ириша чистила, нарезала, натирала, солила, пробовала – все это, прижимая плечом телефонную трубку, под бабушкину неутомимую методичную диктовку: вот где бабушкина квалификация кандидата химических наук пригодилась в Новом Свете. В конце концов примчался папа – всего четыре пересадки на метро – и привез томат и сметану из кошерного магазина с «русским» уклоном. К назначенному времени волшебный запах, ностальгический запах борща овладел фешенебельным апартментом и, казалось, поплыл дальше над Манхэттеном… дальше, туда, где Мировой океан впадает в Черное море, – силен был аромат.
В половине восьмого в столовой хрустела белизной вышитая полотняная скатерть, горели свечи в серебряных шандалах, столовые приборы, серебряные же, тяжкие по-старинному и украшенные монограммами, завернуты в именные салфетки, изящные тарелки драгоценного севрского фарфора ждут прибытия борща. Он прибыл – и был съеден, по две добавки: неплохой результат!
Иришу уволили через месяц, после неудачи с фруктовым салатом…
Япония
Русоволосая Светлана, завуч одной из одесских школ, появилась в Литературном музее, чтобы заказать экскурсию для японцев – членов делегации от их муниципалитета нашему горсовету. Заседания и демонстрацию достижений горсовет брал на себя, а питание и культурную программу должны были обеспечивать учителя, так как делегация была «профильная».