Одичалая
Шрифт:
– Ты вольна делать все что тебе взбредет в голову, кроме "общего" промысла и тесного контакта с людьми. Тем не менее прошу тебя не покидать пределов поселения.
Изумленно уставившись на собеседника, едва не уронила чашку:
– Это послабление мне?
– Считай что ты заслужила отдых за свои старания, - ровным тоном изрек он и выпрямился.
– Пора подумать о ночлеге. Вода для омовений во дворе, ведро найдешь рядом. Это передал тебе Карт.
Приняв из рук вожака заплечный мешок, невольно покраснела. Наверняка друг озаботился обеспечить ее нижним бельем и одеждой, Верта крайне брезглива, чтобы ковыряться
– Спасибо, - пропищала девушка и выскочила за дверь.
Быстро ополоснувшись на заднем дворе, прикрытая всего лишь тонкой шторкой, приподнимающийся от малейшего порыва ветра, переоделась в чистое и вернулась в дом. Раздумывая над возможностью окупнуться в речке, резко замерла, обозревая огромную по ее нынешним меркам кровать. Не узкий лежак, покрытый тонюсеньким матрацем, а целое лежбище. Чуть больше полуметра шириной, выполненное из лозы, являло собой изящную и легкую на вид конструкцию, укрытую - на первый взгляд - периной.
– Что это?
– не удержалась от вопроса, не отрывая взгляд от "королевского" ложа.
– Твоя постель, - незнакомым голосом ответил ей.
Подняла на него взор и, узрев на суровом лице еле обозримую улыбку, поперхнулась воздухом. С трудом восстановила дыхание, уговаривая себя не удивляться, тихо уронила:
– Горошину я уж точно не почувствую.
– Что?
– Где вы добыли это произведения искусства?
– Герт обнаружил в себе талант.
Она нахмурилась, силясь вспомнить тощего паренька, угодившего к ним из абсолютно дикого мира, полного мифических тварей.
– Каким образом он умудрился насобирать лозы, он же леса боится как чумы?
– Полагаю не обошлось без сообщников.
– Карт, - догадалась она, вспомнив странную вязанку за его плечами, виденную однажды.
– Вот мы и нашли преступника, - прозвучал гладкий тон.
Ева вздрогнула и испуганно поглядела на мужчину. Услышь она подобное от самого друга, пропустила бы мимо ушей, а когда слышишь это из уст одичалого, тем более вожака, невольно проникаешься глубоким смыслом.
– Это метафора.
Оказывается грамотных людей в деревне немногим больше, чем она ранее предполагала.
– Спасибо. За кровать.
Утвердительно махнув головой, извлек с занавешенной шторкой полки стопку белья и подал ей.
– Отдыхай. Спокойной ночи.
7.
Давно хотела получить небольшую свободу действий, однако привыкнув к определенному ритму жизни, оказалась совершенно не подготовлена к полному раздолью. Ей обыкновенно не чем было себя занять. А еще она очень скучала по лесу, когда забредаешь в самую глушь и вдруг понимаешь, что в радиусе нескольких километров вокруг нет ни одной живой души, есть только ты и "говорящая" тишина. Откинувшись спиной на дерево, замереть в неподвижности, слушать перешептывания лесной чащи, и подолгу обозревать ее досуг. Едва выпадала малейшая возможность, она отключалась от собственных нужд и предавалась единению с самой природой, готовая часами наблюдать за суетой насекомых и живности,
Проживая в доме Аксена, вопреки ее опасениям, не испытывала дискомфорта. Они словно удобные соседи, не мешали друг другу, занимаясь каждый своим делом. Но, несмотря на все это, она постоянно ощущала незримую тень, следующую по ее пятам, именно так она расценивала его взгляд довольно часто задерживающийся на ней. То, о чем предупреждал ее Карт, за эти дни подверглось серьезному сомнению, пересмотру, а после вовсе утратило смысл. Ни одного лишнего знака внимания или слова, четко по делу и существу. С каждым разом она все больше утверждалась во мнении, что вожак воспринимает ее не более чем за вездесущего ребенка.
Однажды наводя порядок в новом жилье, нашла на одной из полок, жаровню, и вызвалась заняться готовкой, предварительно затребовав с мужчины продукты питания. С этого момента им приносили на порог не готовую пищу, а сырое мясо и свежие травы, все остальное ей удалось найти в закромах вожака. Снова почувствовав себя нужной, принялась вспоминать утраченные навыки, а вскоре преисполнилась гордости за себя, сумевшей разнообразить их небогатый рацион, не смотря на скудный запас одичалых. Расцветала маковым цветом от каждой похвалы Аксена, и еще больше преисполнялась рвения.
На четвертый день карантина она совершенно расслабилась - угроза инфицирования миновала. Может благодаря счастливому случаю или предосторожности измазаться в крови, теперь это уже не имело значения, начался обратный отсчет подходящего к концу безделья. Близился час возвращения в дом Верты, а также встречи с другом, по которому успела жутко соскучиться, в связи с чем ее настроение росло, а вожака прямо пропорционально падало. Его реакцию, Ева списывала на жертвы инфекции, унесшей жизнь двоих крепких парней и девушки. Сравнительно небольшая смертность по отношению к событиям десятилетней давности. Вследствие оперативной деятельности наученных горьким опытом людей, удалось обойтись минимальной оплатой за неосмотрительность в - кишащих множеством опасных паразитов - болотах.
Собрав свой вещевой мешок, потушила жаровню и наполнила тарелки ароматным супом из котелка. Водрузила на стол охлажденный компот и выглянула за дверь. Аксен стоял к ней в пол оборота, внимательно выслушивая Кристу, меньше суток назад потерявшую дочь. Глядя на заплаканное лицо, Ева преисполнилась сочувствия к несчастной женщине утратившей единственного ребенка, в очередной раз убедившись насколько нелегка и опасна жизнь Одичалых. Именно из-за таких трагедий и проистекает их стиль поведения. Суровая жизнь требует сурового подхода.
Взгляды беседующих устремились на девушку. Смутившись, прошептала извинения и скрылась в доме. Вскоре вернулся вожак, плотно прикрыл дверь и сел за стол, заприметив возле порога ее поклажу. Лазурного цвета глаза обратились к ней.
– Не терпится вернуться под крышу Дома Карта?
Раздумывая как ответить, пожала плечами.
– Тебе здесь не комфортно?
– вдруг спросил он.
– Не в этом дело. Здесь я на правах гостьи, а там я на правах члена семьи.
– Все верно, Верта приняла тебя. Так и должно быть.