Один день из жизни Ворона

Удалов

– И тогда станет три тела...- прошептал Сеш, перезаряжая пистолеты,- ну ничего, я вам не дамся, пожалеете что тронули!

Секунды тянулись, словно часы, каждый удар пульса пробегал волной по его спине, сливался с ноющей болью в затылке, растворялся в гуле падающих капель. Цок...цок...цок... каждая секунда, каждая капля, каждый удар...Больше не было сил терпеть, словно загнанный зверь, больше не было сил ждать... страха нет, есть лишь злость. Он встанет, он будет идти вперед, он в последний раз посмотрит в лицо того, с кем прошел столько километров выжженной земли, того, кого он лично учил выживать в этом проклятом мире...

Медведь вскочил, нет, он просто взлетел.

Его мускулы взорвались, от волн энергии, поступавшей вместе с теплой кровью. Сей час, в него будут стрелять...Треск автоматной очереди впился в его разум, словно взбесившийся хищник, в свежее мясо. Сеш закрыл глаза, готовясь ощутить боль, жгучую, разрывающую тело. Но...боли не было, был лишь грохот автоматных выстрелов, сквозь который прорывался дикий, нечеловеческий, крик, наполненный злобой и ярость...Медведь знал, чей это был крик...

Он метнулся вперед, по щиколотку утопая в мутном месиве воды и грязи, ему на лицо падали огромные капли, обжигая кожу при каждом новом прикосновении. Первое, что он увидел, была покосившаяся от времени железная дверь. Прямо возле входа чернела глазница окна, из которой, уставившись в небо, торчало дуло пулемета...

Ворон стоял посреди комнаты, сжимая в руках автомат. Патроны давно закончились, и вжатый пальцем курок, извлекал из смертоносного механизма лишь монотонные щелчки. Карие глаза парня безумно уставились в центр комнаты, где на груде наваленных мешков покоилось три трупа, облаченные в армейский камуфляж. Его губы сжались, окрасившись в белый цвет, а с уголка рта струилась тонкая струйка темной крови, сливающейся с грязью на лице...

– Убил...убил...- без конца повторял Вал, сквозь плотно сжатые губы. Слова были больше похожи на жалобный вой. Когда ему на плече легла рука Медведя, он лишь слегка дернулся, отпуская курок...

– Я их убил...всех...

– Да, убил...- голос Сеша, был, тих и монотонен,- а теперь присядь...тебе нужно успокоиться...

Вал оперся спиной на холодную стену, его руки тряслись, а в голове, словно диафильм, застыла лента образов...удивленные, озлобленные, испуганные лица солдат -дезертиров . Глаза Ворона сомкнулись, погружая сознание в приятный, теплый мрак...

Темнота...обволакивающая, таинственная... скрывающая все -достоинства...недостатки...она, обволакивает словно противная жижа, как грязь, проникает в рассудок, заполняет тело невыносимой болью, пульсирующей по венам обжигающими волнами. Попытается встать растворяется в бесполезности, ощущения собственного тела больше нет. Вместо этого, есть лишь боль, за которой приходит страх, перерастающий в неописуемый, дикий ужас...В разуме яркими вспышками рождаются вопросы...Где он? Что произошло? Что он видел? Он жив? Он мертв? Это ад?

Он кричит, Крик... Морозной пеленой застывает в груди, вырываясь из глотки густой массой, превращаются в черные осколки, сыплющиеся во тьму.

– НЕТ...НЕТ...я не хочу...я хочу жить...

Тело, застыв безвольной куклой, в миг взорвалось отчаянными судорогами, извиваясь подобно змее, игнорируя дикую, нестерпимую боль. Взгляд останавливается на крови, растекшейся по земле алым пятном. По земле? Разум вновь накрывает волна ужаса...здесь нет земли...нет неба...есть лишь тьма.

– Б-б-б-оже...по-мо-ги...- и из груди вырывается дробный шепот потерявшего всякую надежду. Взгляд безумно метается из стороны в сторону, не видя ничего кроме мрака...в котором, словно кусок камня, застыл парящий в невесомости человек, тающий в бескрайнем космосе... Он...

Больше нет страха...нет ужаса...он мертв, и теперь его ждет покой...вечный покой в глубине своего собственного

рассудка...вечность в одиночестве...вечность во мраке...вечность во тьме...теперь он знает...ад существует...и, похоже, теперь это его дом...

Глаза Виталика распахнулись. Взгляд устремился в низкое небо, мрачным куполом нависшее над землей. Из угрюмых облаков на землю сыпались крупные, холодные капли, впиваясь в его лицо, ледяными иглами, застывая на ноющем от боли теле, мелким бисером росинок. Вокруг истошно выл ветер, вздымая смерчи из мелкого сора и пыли и, мечущиеся по земле в поисках пожелтевшей листвы, вырывая ее, из объятий вязкой грязи, и мутных луж. Земля, щедро засыпанная неведомой рукой, сотнями камней и обломков, мелко подрагивала, как бы в такт биения невидимого, умирающего сердца...

Попытка встать тут же прервалась протяжной конвульсией, заставив до скрипа сжать зубы. Бесполезно...как бы он не старался, но сдвинуться хоть на сантиметр, не получалось. Тело словно превратилось в огромный кусок льда, с крохотной искоркой разума внутри, заточенном на вечные страдания и муки в такой же холодной и равнодучной тишине...Переполненный ужасом взгляд мечется из стороны в сторону, растворяясь в серой дымке окружающего мира. Прямо перед собой он видит камни...много камней, целую груду камней, беспорядочно наваленных на землю и именно в том месте, где должно быть его тело ... Крик...дикий, душераздирающий крик должен был вырваться из изувеченного тела, сотрясая воздух, растворяясь в черных, обрушенных сводов зданий... Но вокруг лишь шелест плачущего дождя...

– Только бы не парализовало...- шепчет он, стараясь ощутить свои конечности, вновь и вновь отправляя мозгом отчаянные импульсы,- Пошевелись! Пошевелись!

Легкий, едва различимый укол, словно вонзившаяся в тело игла... Пальцы на руках слабо вздрогнули, принося дикий, неописуемый восторг, через мгновения смытый болью, столкнувшей разум в бездну...

Сколько прошло времени, он не знал. Перед глазами мелькали лишь размытые картины, некогда знакомого мира. Дождь не прекращался не на миг, превратив дорогу в вязкую грязь, в которой утопали, кровоточащие от глубоких ран, ноги. Небеса затянула толстая, серая пелена, извергающая на землю огромные, холодные капли. Его взгляд устало взирал за горизонт, где в небо поднималось сотни черных, дымовых столбов, упиравшиеся в небосвод словно колонны. Величественного города больше не было, его блестящие шпили высотных домов исчезли, истаяв в грозовых облаках, извергавшие на землю огненные ленты ветвистых молний

Среди опустевших зданий, черными пятнами застыли обезображенные остовы автомобилей, бесполезно взирая в мрак помещений провалами безжизненных фар...Вокруг не было никого. Где-то далеко, протяжно и жалобно вывала сирена, заполняя пространство пронзительным гулом. А на фоне мрачного неба вырисовывалась длинная полоска серой дороги убегавшая далеко вперед. Ничего больше не оставалось... Ничего...

Что бывает, когда ты начинаешь день в одном мире, а продолжаешь его в другом? Или, возможно, это уже не этот день? Ведь никогда не знаешь, сколько время ты проведешь без сознания, придавленный грудой обломков от кирпичной стены? Но...имеет ли все это значение, когда в твоем разуме буйствуют нотки безумия, выплясывая на остатках здравого смысла свой дьявольский танец? Имеет ли значение то, что мир вокруг превратился в огромную воронку из камней и грязи, а горизонт перед твоими глазами пылает алым заревом... имеет ли хоть малейшее значение для этого Нового мира...кто выжил, а кто нет? Скорее всего, нет...теперь, ничего не имеет значения,...все кончено...мир рухнул...