Один-единственный день
Шрифт:
— Он мой сын, Кэсси.
— Не надо твердить одно и то же.
— Надо. Это правда. Когда мы с тобой занимались любовью, ты была девственницей.
Глубоко вздохнув, Кэсси посмотрела ему прямо в лицо.
— Мы с тобой никогда не занимались любовью. У нас была… случайная близость.
Итак, она не собирается говорить на эту тему. Ладно, если хочет обманывать себя — пожалуйста, но ему нужна правда, и он ее получит.
— Давай будем честными, Кэсси. Я стал твоим первым мужчиной. Мы провели вместе целый день
Грей чувствовал, как под пальцами у него все быстрее и быстрее бьется пульс Кэсси.
— Это мой сын, — медленно произнесла она. — Если даже его отец не Джейк, то это еще не значит, что его отец — ты. Ты ведь предохранялся… У меня могли быть и другие мужчины.
Он не раз думал об этом, но по-настоящему не верил. Трудно было представить себе даже то, что Кассандра, такая робкая и застенчивая, обратилась за помощью к Джейку, которого хорошо знала. И совсем не верилось, что были другие. Впрочем… В любом случае он знал— это его ребенок.
Грей покачал головой.
— Предохранение не дает никаких гарантий, Кэсси. Ты знаешь, так было всегда. А мнеизвестно, что у нас с тобой есть общий ребенок. Неужели ты думаешь, что я не подготовился к встрече с тобой? Я просмотрел в библиотеке все школьные новости в местных газетах. Видел его фотографии.
— Тогда ты знаешь, что он похож на меня. — Она отошла от него, чтобы он не мог ее достать.
— Да, он похож на тебя, — согласился Грей. — Но вот выражение глаз, Кэсси… У нас с ним есть что-то общее. Определенно есть.
Она покачала головой, но промолчала.
— Признай, Кассандра: однажды очень давно и далеко отсюда мы с тобой зачали ребенка.
Печальные глаза Кэсси смотрели настороженно и испуганно.
— Даже если и так, теперь он мой, — прошептала она. — Роб веселый, ласковый мальчик. Он еще маленький. Он никогда не войдет в мир высокомерных хозяев жизни. Нет у него таких задатков. Я этого не допущу. Ни за что на свете. Он не Александер.
Вдалеке, на проселочной дороге показалось голубое пятнышко, послышался скрип. Школьный микроавтобус явно нуждался в новых амортизаторах. Кэсси не сумела скрыть свое беспокойство. Грей догадался, что сын возвращается из школы.
— Грей, прошу тебя, уходи, — в ее голосе слышалась мольба.
Ладно, первый шаг сделан, он припер ее к стенке, но она права. Нельзя требовать, чтобы десятилетний мальчишка сразу признал в нем отца. Он даст ей время. Пусть поговорит с ребенком.
— Хорошо, — уступил он. — Я уйду. Пока. Но я вернусь, Кэсси. Теперь я все знаю и доведу дело до конца. Это также и мой сын, я имею на него такие же права.
Кэсси смотрела, как он садится в машину.
— Даю тебе два дня, чтобы сказать ему правду.
Когда машина Грея разминулась с микроавтобусом, Кэсси подумала: уезжает человек, которого она когда-то боготворила, и возвращается домой мальчик, ради которого она живет.
«Что же мне делать?» — спросила она у тишины.
Грей из воспоминания превратился в реальность. Только что перед ней стоял высокий, широкоплечий мужчина с золотисто-карими глазами и укоризненно смотрел на нее, прикасался к ней…
Боже мой! Кэсси вздрогнула, прислонилась спиной к входной двери, как бы преграждая путь непрошеным воспоминаниям. Она справится с собой. Но чувство страха не проходило.
Грей знает о Робе. Знает. Эта мысль не давала ей покоя. Ему все известно, и он собирается бороться за родительские права.
Нет, только не это. Сын принадлежит только ей. С Греем Александером у него нет ничего общего, разве что ДНК. Мужчин из рода Александеров с детства учили властвовать. У Роба нежное и доброе сердечко, а честолюбивых стремлений не больше чем у новорожденного щенка. Встреча Грея с Робом не предвещает ничего хорошего.
Пока микроавтобус тормозил перед домом, Кэсси приняла решение: никому и никогда не позволит отнять у нее Роба.
Она запретит себе мечтать о Грее, о близости с ним. Эта мысль обожгла ее.
Из подъехавшего микроавтобуса выскочил сын.
— Мама!
Она улыбнулась в ответ, сразу же позабыв о Грее.
— Привет, тигренок. Мы с Бейли соскучились без тебя.
— Знаешь, мам, что я тебе расскажу…
— Спасибо, Фэй. — Кэсси кивнула сидящей за рулем женщине. Потом наклонила голову, скрестила на груди руки и сказала строгим голосом: — Роб…
Тот покраснел и повернулся к машине.
— Спасибо, миссис Филлипс, что подвезли, и оставили на ночь тоже.
— Мы всегда тебе рады, Роб. — Женщина улыбнулась, помахала ему рукой и уехала.
Кэсси крепко обняла сына.
— Ну, что ты хотел мне рассказать?
Глаза Роба загорелись.
— У Джои окотилась кошка. Один котеночек такой маленький, слабый, мам. Он не выживет, если о нем не позаботиться. Я мог бы…
— Роб. — Кэсси старалась говорить строго. — Куда нам еще одного?
Мальчик перестал улыбаться.
— Я найду ему место, мам. Обещаю.
Кэсси вздохнула, взъерошила его темные волосы.
— Знаю, что найдешь, Роб. — Она знала, он расстроится, если не попытается спасти котенка.
Сын умоляюще смотрел на нее, и Кэсси сдалась:
— Ладно уж. Ты же вылечил птицу и выпустил ее на волю.
Ему было жалко выпустить воробья с зажившим крылом, но он сделал это. Она не сомневалась: следующей весной опять появится раненая птичка, ящерица, потерявшийся щенок или осиротевший крольчонок.