Один-единственный
Шрифт:
— Перро — на грани краха. Тут нет ни денег, ни промышленности. У нас нет больше даже приличной репутации. Мне бы хотелось лучшей участи для нашего сына.
— Выходи за меня, — повторил Дэниел. — Мы вернемся в Нью-Йорк, и тебе не придется сюда возвращаться. Ты сказала, что любишь Манхэттен, а он, уж это точно, любит тебя.
— Но Перро я люблю тоже. — Изабель глубоко вздохнула. — Я и не знала сама, до какой степени люблю, пока не увидела лицо Эдди. И тогда я подумала, сколько замечательных вещей не смогу
— Так что ты мне ответишь? — подавив болезненный ком в горле, спросил Бронсон. — Что все напрасно? Что ты остаешься тут и...
Малыш завозился у нее под боком, и она снова погладила его щечку.
— Ты меня как будто не слушаешь, Бронсон. Я не могу жить без тебя, как не может и наш сын. Когда-то давно ты предлагал путь, по которому моя страна могла бы сама выбраться на широкую дорогу. Путь к процветанию.
— Ты думаешь о лыжном курорте?
— Да о чем угодно. Все, что ты предложишь, обязательно сработает. Папа ошибался, Бронсон. Страна Перро должна устремиться в будущее, как и весь мир, иначе ее вовсе не будет.
— А знаешь, пожалуй, еще не слишком поздно, — ответил Дэниел, уже начиная обдумывать идею. — Правда, понадобится много усилий, в основном по созданию общественного мнения, но мне кажется, мы это сумеем.
— Ну так что, по рукам? — Ее темные глаза засветились волнением.
— Только помни, принцесса, что у меня есть работа, моя компания, которая нуждается в руководстве. Нью-Йорк остается моим домом.
— Знаю, — ответила она с вернувшимися к ней королевскими интонациями в голосе. — А у меня целая страна, которой надо управлять.
— Значит, мы — равноправные партнеры, — сказал он. — В противном случае сделка не состоится.
— Равноправные, — согласилась Изабель, — но все-таки я буду принимать окончательные решения во всем, что касается Перро. — Принцесса так и фонтанировала идеями. Некоторые из них показались Дэниелу сумасшедшими, некоторые — блестящими. — Каждая женщина у нас в стране умеет вышивать не хуже меня. Я бы могла помочь им увеличить свой бюджет, а заодно и подтолкнуть «Принцесс лайн». Ты только подумай, Бронсон! Возможности поистине не ограничены!
— Все это ужасно заманчиво, дорогая. Но я не собираюсь провести остаток своей жизни в стенах этого замка.
— Счастлива это слышать. — Изабель передернула плечами. — Прежде чем я смогу снова поселиться там, должно пройти некоторое время. А теперь не вижу ничего лучшего, чем вернуться вместе с тобой в Нью-Йорк и подготовиться к нашей свадьбе. А сюда можно будет приезжать по мере необходимости.
— Значит, нам придется очень часто болтаться в самолетах.
— Я знаю, как ты это ненавидишь, Бронсон.
Он запустил палец за воротник своей рубашки и вытащил цепочку со Святым Кристофером:
— Теперь, когда
Изабель подалась вперед, всматриваясь в медальон.
— Что это с ним случилось?
Тяжелый серебряный кругляшок был помят, а снизу недоставало маленького кусочка.
— Пуля, — сказал Бронсон.
— Это невероятно!
— Слепая Фортуна, — ответил он. — Доктор сказал, что во время войны видел два таких случая.
— Это же просто чудо!
— Нет, — возразил Бронсон, глядя на сына. — Настоящее чудо — у тебя в руках.
— Можно войти? — раздался из коридора голос Мэтти.
— Потише, папа, — предупредил его Дэниел, — Эдди спит.
— Закрой-ка глаза, Изабель, — попросил старший Бронсон, понизив голос, — у меня сюрприз.
— Розы, — загадала она, послушно выполняя просьбу Мэтти. — Как я люблю розы!
— Прости, принцесса, — сказал Дэниел, — но это не цветы.
Открыв глаза, она увидела старшего Бронсона возле своей кровати. Справа от него стояла Виктория, а Аллегру он держал на согнутой левой руке. В этих девочках Изабель вдруг увидела себя и Джулиану. Всю их боль, все их одиночество. Нет, она знала, что больше это не повторится, что эти две малышки никогда не почувствуют, что значит быть никому не нужными и покинутыми. Но самое главное — и она это видела, — что Бронсон понимает ее.
— Ты ведь знал, что я не смогу бросить их здесь, правда? — спросила Изабель.
— Я почему-то с самого начала подозревал, что с тобой будет трудно, принцесса. Но мы и так довольно неожиданно поженились. А дети... Где один, там и трое.
Мэтти усадил годовалую Викторию на колено своего сына, а Аллегру уложил рядом с Изабель на больничную койку. Новая семья создавалась прямо на глазах. Их соединяли волшебные узы любви и надежды.
Мэтти стоял в дверях палаты, стараясь запомнить эту картину, которая дышала любовью. Впереди их ждало еще много трудностей. В жизни ведь нет гарантий ни от чего, а у его сына и у принцессы Изабель упрямые и вспыльчивые характеры. Однако самое главное было: любовь и взаимопонимание. И трое этих прекрасных детей — надежный залог прочности зарождающихся чувств.
— Я люблю тебя, Бронсон, — услышал Мэтти голос Изабель. — Так люблю, что ты даже не представляешь.
Дэниел оглянулся, и отцу показалось, что глаза у него блестят от слез.
«Я знал это, Дэнни. Рано или поздно к тебе это должно было прийти. Ты мог сопротивляться сколь угодно долго, но когда мужчина встречает свою женщину, у этой истории может быть лишь один закономерный конец. Ведь ты тоже Бронсон, а для Бронсонов семья — святыня. И ты не смог бы изменить нашу породу, даже если бы очень постарался».
Улыбаясь, старик вышел в коридор узнать, откуда можно позвонить жене.