Один континент
Шрифт:
дотянуться до лица, крича что-то при этом. Остальные зрители, окружили, затрясли залогами.
Джейк искал глазами Карен, выискивал глазами в щелки среди мелькавших перед ним голов и не
находил. Вновь.
Джейк отклонился, взглянув на Алекс со стороны. Картинка продолжала быть кошмарной. Кровь
остановилась, но в ней было все: ее лицо, ее волосы, подбородок, шея, его руки, подушка
дивана, вещи.
– Черт!
– он еще раз сжал ее переносицу,
Девушка тихо застонала, попыталась отмахнуться от него. Она еще не открыла глаза. Ему бы
очень хотелось, чтобы она еще какое-то время пробыла без сознания, чтобы он мог привести
ее в порядок. Но что есть, то есть.
Он не сможет скрыть синяк, что уж начал расползаться у нее под глазами, наливаясь
фиолетово-бордовым.
Алекс закусила губу. Джейк замер, глядя на то как белоснежные резцы с силой врезаются в
алую кожу. Момент, если не отвлекаться на все остальное, странным образом заворожил его.
Но не надолго. Девушка, так и не открыв глаза, продолжала морщиться, потянулась к лицу.
– Все еще не сон, - выдохнула она из-под ладони.
– Черт!
Джейк не шевелился, понимая, что боится обнаружить себя. Это мелкое, трусоватое чувство
поразило его. Сегодня утром она бесила его, вчерашней ночью притягивала, а теперь вот он
боится ее.
Девушка посмотрела на него, некоторое время ничего не говоря, не двигаясь и не
предпринимая ничего, а потом отвернулась, делая движение, чтобы подняться. Джейк не мешал
ей, отклоняясь в сторону.
Теперь его посетили другие чувства: облегчение смешанное с разочарованием. И еще чувство
вины. Алекс поднялась на подушках, хотела перебросить ноги в сторону, но потом посмотрела
на него. Она ничего не говорила и он еще не понял хорошо это или плохо.
Он поднялся, дав ей возможность подняться. После чего девушка ушла к себе в комнату,
возвращаясь через какое-то время.
– Алекс!
Она не остановилась и не замерла, как это было прежде. Она просунула ноги в тапки и вышла
из квартиры, закрыв за собою дверь.
Я порадовалась тому, что пришла в себя так скоро. Очнись я получасом позже, у меня бы не
было возможности смыть с себя кровь. Концы тента, лежащие на бетонной крыше подобно
лепесткам гигантской раффлезии трепыхались на ветру, выплескивались на бетонную плиты
крыши, грозились подняться в воздух и унестись прочь.
Если бы не рана на половину лица (именно так я чувствовала его) я бы наверняка
побеспокоилась о том, что меня может сдуть с крыши еще быстрее, чем тент полный воды, но
мне было совсем не до этого. Я мылась, обтираясь полотенцем, попеременно вздрагивая то от
боли,
бутылки, чтобы собрать какую-то часть воды и унести ее вниз.
“Сукин сын!” - вспомнилось мне, прежде чем я погрузилась в темноту полную ярких вспышек,
искр и кровавых пятен.
– Сукин сын, - повторила я себе под нос.
Обо всем об этом. О его поведении и словах сказанных много позже, о воде и об урагане я
подумаю чуть позже, сейчас же меня волновало собственное лицо, которое по ощущениям
напоминало кусок отбивной, полуфабрикат котлеты в Макдональдсе, так много было крови и
такими болезненными были ощущения.
Я поднялась, снимая футболку и крупно содрогаясь при этом. Воду мне уже не уберечь, а вот
помыться я еще смогу.
Я спускалась по ступенькам, было жутко холодно. Одна часть тела требовала, чтобы я
прижалась к чему-нибудь холодному, тогда как другая требовала тепла. Я точно заболею, но
пока у меня в планах одеться потеплее и выгрести все таблетки что имеются в аптечке,
напиться горячего чая и только потом залезть под одеяло.
Я смотрела на свою уже бывшую комнату, решая, что мне нужно вернуться в эту квартиру.
Здесь, я буду предоставлена самой себе. Он перестанет бесить меня, а я его.
“Я останусь здесь одна, в пустых и холодных комнатах, со множеством..”
Я помотала головой. Пока есть во мне это желание, надо так и сделать, а потом просто ходу
назад не будет. Гордость не позволит вернуться обратно.
Я стянула с кровати простынь, бросая грязные вещи на пол. Джинсы, футболку, белье - все
это я сожгу в каком-нибудь урне, но все это будет завтра. Я прошла в ванную комнату, чтобы
еще раз взглянуть на свое лицо и поджала губы, глядя на свое отражение.
Лучший образ бездомной алкоголички.
Я потрогала нос, но так и не смогла понять сломал он мне его или нет. Кожа вокруг него
распухла, продолжала быть красной и крайне воспаленной, а еще синяки под глазами -
бордовые, расходящиеся в обе стороны. Такое ощущение, что я стала хуже видеть.
Очень сильно хотелось расплакаться, но я и в самом деле сама виновата. Мне нужно было
сделать вид, что я не заметила, как он выкинул мои вещи. Все, что было в ванной комнате, в
моем шкафчике, что так нравилось мне своими ненавязчивыми отдушками - это все исчезло.
Он выкинул мои вещи! Мои! Я не знаю, как к этому можно относиться равнодушно!
Я могла бы подумать, что это грабители, но ведь все остальное, а главное еда - это ведь