Один маленький грех
Шрифт:
— Через две минуты, Гримонд! Эсме, дорогая! Что это на твоем платье? Вот, возьми мой носовой платок. Смахни. Быстро! Быстро! Теперь, пожалуйста, выпрями спину, чтобы казаться выше. Тебе это идет.
Эсме последовала за ней в гостиную и встала очень прямо.
— Но почему они пришли сейчас, если в среду мы должны увидеться в театре?
Ей не пришлось гадать долго. В гостиную, шурша шелками, торопливо вошла высокая, тонкая, как тростинка, леди Уинвуд и расцеловалась с леди Таттон. Лорд Уинвуд поклонился Эсме, на его
— Ах, Ровена! — воскликнула леди Уинвуд, всплеснув руками. — Случилась ужасная вещь! Наш повар слег с ангиной, которой сейчас болеют многие!
— Бедняжка! — Леди Таттон схватила ее руку и похлопала по ней.
— Вы еще не знаете и половины! — пожаловалась гостья. — В понедельник у нас званый обед! Вы расскажете мне, как делаются припарки, о которых вы упомянули вчера?
— С вареной луковицей? Конечно.
Леди Таттон пошла к маленькой конторке в углу, леди Уинвуд последовала за ней.
— Прежде всего лук должен быть очень горячим, — рассказывала первая, вынимая лист почтовой бумаги. —Достаточно горячим, чтобы вытянуть ядовитые вещества, это важно! Но не настолько горячим, чтобы обжигать.
Эсме улыбнулась лорду Уинвуду и указала на кресло, стоявшее у камина.
— Не присядете ли, милорд, пока не будет записан способ предотвратить ужасную трагедию?
Глаза лорда Уинвуда сделались веселыми.
— Мисс Гамильтон, мне нравится ваше чувство юмора, — сказал он. — Мне кажется, это было первое, что я оценил в вас.
Эсме бросила на него иронический взгляд.
— Совершенно удивительно, — заметила она, — а я-то думала, скорее мою привычку устраивать театральные сцены перед людьми, которых я едва знаю.
Он засмеялся. Две женщины у конторки оглянулись на них.
— Думаю, вы утвердили меня в моем мнении, мисс Гамильтон, — отвечал он. — У вас неподражаемое чувство юмора, даже когда вы не в духе.
— Да, в тот день я была очень зла, — признала она.
— Уверен, это не в вашей натуре, — продолжал он. — Я думаю, вы очень добрый человек. Бог свидетель, Меррикмог бы спровоцировать и святого, а Аласдэр ненамного лучше.
— Я стараюсь видеть в жизни больше хорошего, лорд Уинвуд, — сказала она, — хотя в последнее время это нелегко.
Он помрачнел.
— Вы скучаете о сестре, да? Я понимаю вас. Она такой маленький ангелочек.
— На самом деле она отчаянная озорница. — Эсме натянуто улыбнулась. — Но я скучаю все равно. Скучаю отчаянно. До недавних пор я никогда не расставалась с ней. Это оказалось труднее, чем я могла предполагать.
— Сочувствую вам, мисс Гамильтон, — сказал Уинвуд. — У вас сложное положение. Может быть, я смогу помочь вам отвлечься от ваших тревог на один вечер? Насколько я знаю, вы с тетей тоже получили приглашение от леди Кертон на среду в ее ложу. Могу я надеяться, что вы присоединитесь к нам?
— Да, мы собираемся пойти, — сказала она. —
Уинвуд сухо улыбнулся.
— «Врата»? — сказал он. — Мне кажется, она написана с целью улучшения нравов. Я только надеюсь, что моя нравственность не рухнет под таким натиском.
Тем временем леди Таттон задвинула ящик конторки и начала складывать лист бумаги. Лорд Уинвуд поднялся.
— Я должен идти, — сказал он. — У мамы сегодня нелегкий день. Поэтому я вызвался сопровождать ее.
— Как это мило с вашей стороны.
Он снова одарил ее неопределенной улыбкой.
— Иногда мужчина должен исполнять свои обязанности, — сказал он. — Хочет он того или нет.
Вскоре лорд и леди Уинвуд попрощались, сказав, что теперь они увидятся в среду.
— Ну вот! — сказала леди Таттон, когда Гримонд закрыл за гостями дверь. — Кажется, все идет очень хорошо.
— Что идет очень хорошо? Леди Таттон остановилась.
— О, ты ведь ни на минуту не поверила в эту чепуху о луковице, правда?
Эсме заморгала.
— А не следовало?
Тетя нежно похлопала ее по руке.
— Десять против одного, что у повара нет ничего, кроме насморка, — сказала она. — Ты разве не заметила, как леди Уинвуд смотрела на твой наряд? На занавески и отделку комнаты? Даже на покрой ливреи бедного Гримонда? В следующий раз она потрет мое серебро, чтобы убедиться, что оно настоящее. Нет, она хотела застать нас врасплох. Леди Уинвуд начинает проверку.
Эсме пришла в ужас:
— Проверку?!
— Разумеется, — сказала леди Таттон. — Она хочет сама убедиться, что ты… что мы… достаточно хороши для ее сына.
Эсме была достаточно хороша, по крайней мере для того, чтобы на следующее утро поехать на прогулку с мистером Ноуэллом, который потряс ее, появившись на Гросвенор-сквер в шикарном новом кабриолете, запряженном парой лошадей. Может быть, она недооценила молодого политика? Она находила его серьезным, но невыносимо скучным.
К сожалению, при более близком знакомстве обнаружилось, что он действительно серьезный, но его серьезность и убежденность граничили с высокопарностью. По пути в парк он разглагольствовал о том, что Веллингтон затягивает парламентскую реформу. Когда они ехали по Роттен-роу, Ноуэлл заговорил о его предательской позиции поддержки католиков. А это означает конец английской цивилизации в том виде, в котором она существует, и все по вине премьер-министра.
Эсме, которая совсем не питала симпатии к католикам, не стала расспрашивать мистера Ноуэлла о его воззрениях на политику Англии в отношении северного соседа. Их мнения скорее всего разойдутся, решила она, и нет смысла посвящать в это мистера Ноуэлла. Но после того как они проехали через весь парк, он удивил ее тем, что оставил разговоры о политике и спросил, не хочет ли она взглянуть на его новый дом.