Один миг жизни
Шрифт:
– Я и сам по себе большой секрет, - пробурчал Билон, опускаясь на стул напротив Брагера.
– Мне это известно, - хмыкнул Брагер.
– Губернатору дистрикта положено знать, что творится на его территории.
Губернатору?! Билон отшатнулся, в панике переводя взгляд с Фремера на Брагера и обратно. Неужели он вляпался в новую ловушку?!
– Да не волнуйтесь вы так, - усмехнулся Фремер.
– Господин Брагер действительно занимает должность губернатора дистрикта Ойдевиз, но одновременно является членом так называемого узкого руководства Движением.
–
– Это был фарс, игра, - объяснил Фремер.
– Шен добровольно согласился сыграть роль предателя.
– Но как?... Зачем?...
– Нам стало известно, что против Движения готовится масштабная провокация, чтобы объявить его экстремистской организацией и запретить, - терпеливо объяснил Фремер.
– С этой целью люди Кирстена... вернее, Скэба начали искать подходы к нашим лидерам, чтобы заставить кого-то из них выступить и подтвердить обвинения в наш адрес. В ход пошли угрозы, шантаж, надуманные обвинения, поэтому Шен и предложил им себя, чтобы отвести опасность от остальных.
– У меня нет ни семьи, ни детей, мне не за кого бояться. А презрение бывших товарищей я как-нибудь переживу, - усмехнувшись, добавил Брагер.
– Но разве не было другого выхода?
– Какой? Мы и так не исключали перехода в подполье, а благодаря Шену мы точно знали сроки и смогли подготовиться.
– Вы это называете подготовкой?!
– не сдержался Билон.
– Редакцию "Утренней звезды" разгромили чуть ли не на моих глазах! И в лагере я видел немало ваших!
– На самом деле, их там оказалось не так уж и много. И, в основном, это были те, кто не прислушался к предостережениям, - покачал головой Фремер.
– Впрочем, преследования сделали нас только сильнее.
– Неустойчивые отшатнулись, остались только самые верные?
– Примерно так, - Фремер словно не заметил иронии в вопросе Билона.
– Наше Движение изначально возникло как весьма разнородная организация. Ее ядро составила сравнительно небольшая группа людей, недовольных существовавшим порядком и уверенных в том, что они сумеют установить другой, лучший. Но очень скоро вокруг этого ядра наросла масса попутчиков, начиная от радикалов и авантюристов и заканчивая многочисленными диванными оппозиционерами...
– Это те, кто всегда готов ругать правительство, но не слезая со своих мягких диванов?
– Именно так, - Фремер улыбнулся.
– С одной стороны, эту прослойку составляют образованные люди, в значительной мере создающие общественное мнение, поэтому отталкивать их нецелесообразно. Но, с другой, их восторженно-идеалистический взгляд на многие вещи, как правило, совершенно не соответствует реальной жизни, а любой вопрос они могут утопить в бесконечных демократических дискуссиях. Как показал пример того же Ойдевиза, в котором мы выиграли местные выборы, эти господа всегда будут фрондировать против любой вменяемой власти, поскольку реальное управление людьми несовместимо с возвышенными идеалами. Оно, знаете ли, очень быстро освобождает от иллюзий.
– Вот благодаря репрессиям мы и избавились от этого балласта, - вставил Брагер.
– Раньше даже
– Но все равно, это как-то неправильно!
– воскликнул Билон.
– Надо было действовать как-то иначе... Вести контрпропаганду, что ли? Рассказывать людям...
– Мы и рассказывали, - хмыкнул Фремер.
– Помнится, вы сами принимали в этом самое активное участие. Мы до самого конца пытались донести до людей правду. И сильно нам это помогло?!
– Насколько я знаю, вы были за границей и не видели, как Кирстен стал президентом, - сказал Брагер.
– Он был очень популярным, да и сейчас многие в нем еще не разочаровались. Голосовали не столько за него, сколько против надоевших политиков, а в нем видели надежду на перемены. Мы тогда недооценили силу этой надежды. Я был уверен, что президенту Дипстолу дадут переизбраться на второй срок, и убедил в этом всех остальных. Из-за этого на выборах в конце позапрошлого года Движение не выставило своего кандидата. Это была моя ошибка, моя вина...
– Шен, не вы один ее совершили, - пришел на помощь Фремер.
– Тогда в это поверили все. Например, тот же Хоннуок не стал баллотироваться, а у него были хорошие шансы. На Кирстена никто и не думал ставить. Его выдвигали исключительно как "спойлера", чтобы отобрать голоса у Брукнера.
– Но Кирстен повел свою кампанию очень умно, - подхватил Брагер. Было видно, что эти воспоминания до сих пор отзываются в нем сожалением и болью.
– Он просто виртуозно работал с прессой и телевидением, в этом он бы на две головы выше всех остальных. При этом, он не критиковал Дипстола, просто продвигал свою положительную программу. Не пытался угодить всем и каждому, а говорил ясные конкретные вещи и этим сильно отличался от всех других кандидатов. Людям нравились его решительность, определенность, умение четко отвечать на вопросы.
– Он был настоящим, - добавил Фремер.
– Вот именно! И когда в последний месяц он по опросам стал опережать Дипстола, его было уже поздно валить. А перед самыми выборами кукловоды поняли, что он "сделает" Дипстола при любых раскладах, и переключились на его поддержку. Так Кирстен и получил свои голоса.
– Кукловоды решили, что политический аутсайдер станет их послушной марионеткой, еще лучше Дипстола, - подхватил Фремер.
– Поэтому когда Кирстен через несколько месяцев вздумал проявлять признаки самостоятельности, его попытались жестко поставить на место. На чем и погорели...
– Тогда мы даже вели переговоры со Скэбом, чтобы вместе выступить против олигархии, - задумчиво произнес Брагер.
– Но президент не захотел делиться властью ни с кем. Он воспринял нас как своих конкурентов и поспешил уничтожить.
– Хотя основной удар он все же наносил по олигархам, криминалитету и коррумпированной верхушке на местах, но обставил все так, будто выступает против Движения, - снова заговорил Фремер.
– И его будущие жертвы не только спокойно смотрели на все приготовления, но даже помогали ему - ведь мы были для них еще большим врагом, чем Кирстен.