Один плюс один
Шрифт:
– Хорошо.
– Ты… ты не могла бы передать трубку Никки?
– Я люблю тебя.
– До свидания.
– Я сказал ему, что останусь, – бесстрастно сообщил Никки. – Но только, чтобы присмотреть за Танзи.
– Хорошо. Мы остановимся где-нибудь поблизости. Она… Эта женщина… Она вменяемая? В смысле, вам обоим ничего не грозит?
– Линзи? Она ничего.
– А ты… У тебя все нормально? Он не…
– Все в порядке. – Долгое молчание. – Джесс?
– Да?
– У тебя все нормально?
Ее лицо сморщилось. Она молча
– У меня все хорошо, милый. Развлекайтесь и не волнуйтесь обо мне. Увидимся утром.
Мистер Николс стоял у нее за спиной. Он молча взял у Джесс телефон, не сводя глаз с ее лица:
– Я нашел гостиницу, где пускают собак.
– А бар там есть? – Джесс вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Что?
– Мне нужно напиться, Эд. В хлам. – Он протянул ей руку, и она взяла ее. – К тому же, кажется, я сломала палец на ноге.
23. Эд
Жил-был Эд, и однажды он встретил самую большую оптимистку на свете. Она носила шлепанцы в надежде на приход весны. Казалось, она скачет по жизни, словно Тигра. То, что могло бы подкосить другого, ее вовсе не огорчало. А если она и падала, тут же вскакивала обратно. Снова падала, растягивала губы в улыбке, стряхивала пыль и двигалась дальше. Эд никак не мог понять, героизм это или идиотизм.
А потом он оказался на обочине рядом с пятикомнатным роскошным домом неподалеку от Карлайла и увидел, как все, во что верила эта девушка, разлетается в клочья, и остается лишь призрак на пассажирском сиденье, невидящим взглядом сверлящий ветровое стекло. Эд почти слышал, как утекает ее оптимизм. И его сердце треснуло и раскрылось.
Он забронировал коттедж на берегу озера, в двадцати минутах от дома Марти… или, вернее, его подружки. На сотню миль вокруг не оказалось ни одной гостиницы, в которой согласились бы принять пса, и последний администратор, с которым он разговаривал, бойкая женщина, восемь раз назвавшая его «голубчиком», предложила поискать заведение с самообслуживанием и рассказала о новом месте, которым управляет невестка ее подруги. Эду пришлось оплатить три дня – минимальный срок пребывания, – но ему было все равно. Джесс ни о чем не спрашивала. Возможно, вообще не заметила, куда они приехали.
Забрав ключ на стойке регистрации, Эд поехал по тропинке между деревьями, остановился перед коттеджем, выгрузил Джесс и собаку и завел их в дом. Джесс заметно хромала. Внезапно Эд вспомнил, с какой яростью она пинала машину. В шлепанцах.
– Примите ванну. Посидите в ней подольше. – Он включил все лампы и задернул шторы. Снаружи было темно и ничего не видно. – Постарайтесь расслабиться. А я пока схожу за едой. И может быть, за пакетом со льдом.
Джесс повернулась и кивнула. Попыталась улыбнуться в знак
Ближайший супермаркет был таковым лишь по названию: две корзинки жухлых овощей и ряды консервов незнакомых марок под мерцающими лампами дневного света, – возможно, они стояли так месяцами. Эд взял пару готовых обедов, немного хлеба, кофе, молоко, замороженный горошек и обезболивающее для ноги Джесс. Немного поразмыслив, добавил пару бутылок вина. Ему нужно было выпить. Пожалуй, нужно.
Он стоял у кассы, когда запищал его телефон. Эд вытащил его из кармана, предположив, что это Джесс. И только потом вспомнил, что деньги на ее телефоне закончились два дня назад.
Привет, милый. Очень жаль, что ты не можешь приехать завтра. Мы все надеемся тебя скоро увидеть. С любовью, мама. P. S. Папа передает привет. Ему сегодня нездоровится.
– Двадцать два фунта восемьдесят пенсов.
Кассирша произнесла сумму дважды, прежде чем Эд услышал.
– А! Простите. – Он выудил из бумажника карту и протянул ей.
– Терминал не работает. Это написано на табличке.
Эд проследил за ее взглядом. На табличке было старательно выведено шариковой ручкой: «Только наличные или чеки»
– Это шутка?
– Какие уж тут шутки. – Она меланхолично жевала бог знает что.
– Мне может не хватить наличных, – сказал Эд. Кассирша равнодушно смотрела на него. – Вы не принимаете карты?
– Это написано на табличке.
– Ну… а ручного терминала у вас нет?
– Большинство местных платит наличными. – Выражение ее лица означало, что любому ясно – никакой он не местный.
– Ладно. Где ближайший банкомат?
– В Карлайле.
Эд подумал, что она шутит. Она не шутила.
– Если у вас нет денег, придется положить еду на место.
– У меня есть деньги. Подождите минуту.
Он порылся в карманах – люди в очереди нарочито вздыхали и закатывали глаза – и сумел наскрести во внутреннем кармане куртки и на дне бумажника достаточно наличных, чтобы купить все, кроме луковых колечек. Эд пересчитал деньги, и кассирша демонстративно подняла брови, пробивая покупки и отодвигая колечки в сторону. Несомненно, через некоторое время их уберут обратно в холодильник. Эд засунул покупки в пакет, который порвется еще до того, как он дойдет до машины, и постарался не думать о матери.
Он готовил, когда Джесс, хромая, спустилась. По крайней мере, в микроволновке шумно крутились два пластиковых лотка, а это было практически вершиной его кулинарных талантов. На Джесс был махровый халат, волосы она замотала белым полотенцем наподобие тюрбана. Эд никогда не понимал, как женщины это делают. Его бывшая тоже так делала. Может, женщин учат этому специально, как учат мыть руки и пользоваться прокладками? Без косметики лицо Джесс было удивительно красивым.
– Держите. – Эд протянул ей бокал вина.