Один поцелуй до другого мира
Шрифт:
— Память у нее отшибло! — высказался вместо Ивы Ксандор. — Так-то она давно на голову ушибленная. Как схватит иногда нож, как гоняет нас с папкой по дому!
Он притворно вздохнул. Мужик с ужасом воззрился на хрупкую Василинку, а та в ответ улыбнулась, как блаженная. Что ей оставалось делать? Незаметно ущипнула мерзавца Ксандора за тощую ляжку, тот мстительно лягнулся.
— Мы попрятались, — медленно повторил мужик, с опаской поглядывая на соседку, но потом снова вошел в раж, торопясь досказать историю. — Щели тряпками затыкали. А жрецы так и сыпались с неба,
Он замолчал, сделался хмур и долго ничего не говорил.
— Если придет, может, успеем еще что-то придумать… Вот мы покидали на подводы, что под руку подвернулось. Твари-то, хоть сонные, иногда спохватывались и… Филя твой хотел сразу телегу догнать, только решил дом закрыть. Кому он нужен теперь, дом-то…
Иве вдруг стало так жаль неведомого ей Фильку, всех этих несчастных людей, потерявших свои дома и своих близких, что слезы сами потекли по лицу.
— Ничего. Ничего, девка, прорвемся! — буркнул мужик, но Ива чувствовала, что за грубостью он старается скрыть отчаяние.
Ксандор несколько раз быстро обернулся, разглядывая лицо Ивы. Будто слез никогда не видел! Она отвернулась.
— Кто главный в этом Ломове? — услышала она детский голос. — Мне с ним нужно погово... Побеседовать!
*** 7 ***
У входа в Ломов возник затор из подвод: ворота, хоть и стояли нараспашку, не справлялись с лавиной беженцев. Женщины плакали, дети сидели притихшие, мужчины пытались ругаться со стражниками, но те, хмурые, усталые, и так старались разгрузить поток и не могли сделать большего.
Кто-то пытался перекидывать вещи через городскую стену, сооруженную из заостренных бревен, но тюки застревали на кольях, не долетев до земли.
— Как много людей, — прошептала Ива.
— Видно, на другие села тоже перекинулась эта напасть, — нахмурился рыжебородый мужчина и соскочил с телеги. — Ну, бывай, девка. Может, еще свидимся.
Можно было не надеяться на то, чтобы найти место на ночлег в каком-то из домов. Единственный трактир оказался забит под завязку, комнаты, что сдавались на постой, тоже давно заняли. Люди сгоняли подводы на площадь перед городской ратушей и устраивались спать под открытым небом.
Хотя места на площади тоже почти не осталось, Ксандору удалось втиснуть телегу между двумя подводами.
— Вот ушлый малец! — восхитился парень, увидевший его маневр, и подмигнул Иве. — Далеко пойдет твой сынок.
Ива и Ксандор одновременно скривились, оставив комплимент без ответа. Ксандор встал на облучок, вытянул шею, разглядывая живое людское море, что затопило площадь.
— Я должен попасть в латушу!
Услышав свой тонкий детский голос, префект застонал от бессилия.
— Кто станет слушать дитя!
Ива поднялась, встала рядом,
— Зачем тебе в ратушу? — прямо спросила Ива. — Разве ты можешь чем-то помочь?
Ксандор покосился на нее с недоверием. Ива уже не в первый раз замечала эти странные взгляды. Префект смотрел так, словно с ним вдруг заговорила ожившая кукла. Любая ее эмоция вызывала его живое удивление: Ксандору нелегко было контролировать детское лицо, и все чувства моментально проступали на нем.
— Да что такое! — взорвалась Ива. — Это простой вопрос! Можешь помочь или нет? А если можешь… Неужели захочешь?
— Могу. Попытаюсь.
— Так. Тогда пошли!
Ива спрыгнула на землю, застыла, закусив губу, глубоко задумавшись над чем-то. Ксандор не торопился следом.
— Как мы минуем… — Он пару мгновений колебался, подыскивая слово, которое не выдало бы его картавости, но махнул рукой. — …Стлажу?
— Как я выгляжу? — спросила Ива вместо ответа.
В ее словах не было ни капли женского кокетства, и Ксандор, готовый было презрительно процедить сквозь зубы: «Ведьма — она ведьма и есть», на этот раз сдержался. Он не понял, что задумала Ива, но догадался, что ею движет вовсе не праздный интерес.
— Молодая, не больше двадцати пяти лет, — сухо принялся описывать он внешность Василинки. — Лицо… Миловидное, но обычное. Веснушки. Волосы лусые. Тьфу, плопасть!
— В общем, так себе! — констатировала Ива, сдергивая с головы косынку. — Придется работать с тем, что есть.
— Да что ты…
— Тихо, иди за мной!
Она протянула руку мальчишке, да так и замерла. И он замер, едва не вложив пальцы в ее ладонь. Отдернул, точно обжегся.
«Что мы делаем? — хотела спросить Ива. — Мы, два врага. Действительно собираемся спасать всех этих людей? Вместе, бок о бок?»
Ксандор, видно, подумал о том же.
— Я не воюю с ними, — сказал он. — Я могу помочь. Не вижу повода отказать.
— А если бы воевал? Если бы у тебя был приказ убить всех этих людей? — тихо спросила она. — Убил бы?
— Да, — коротко ответил Ксандор.
— Убийца!
— Ведьма!
Ива, стоя на земле у телеги, как раз сравнялась по росту с мальчишкой, сидевшим на облучке. Их взгляды встретились и буровили друг друга. Ксандор, вероятно, в этот момент сожалел, что не умеет убивать взглядом.
— Ты иная сейчас. Но я все так же вижу в тебе — тебя, ведьма.
Малыш внешне не был похож на того черноволосого воина, но то, как он хмурил брови, то, как холодно смотрел на Иву, то, как складывал руки на груди, — все выдавало в нем жестокого префекта.
— А я в тебе — тебя, — подтвердила Ива. — Но оставим попытки убить друг друга до тех пор, пока не переместимся снова. Согласен?
— Я с ведьмами соглашений не заключаю, — ответил Ксандор.
Спрыгнул и, петляя между телег, заскользил в сторону ратуши.