Один полевой сезон

Коломиец Павел Юрьевич

– Сколько вас дураков учить, – проворчал Игорь, – запивать вредно, закусывать надо.

– Закуска градус крадет, – попытался отшутиться Олег.

– А газировка, значит, не крадет?

– Вредно, скажу я вам на свете жить: от этого умирают, – схохмил Санек.

– Я тут смотрю, клуб любителей Петросяна собрался? – с холодком заметил Игорь.

– Ты чего злой такой сегодня? – поинтересовался у него Санек.

– Не злой, а уставший. Ну и злой! Куда без этого! На такую ораву приготовил сегодня,

хоть бы кто подошел после ужина «спасибо» сказал!

– Считаешь, себя незаслуженно обделенным благодарностью? – поинтересовался Борис.

– Да от вас-то доброго слова не дождешься, оно и ежу понятно, но вот новички. Хоть один бы подошел, поблагодарил. Нет, воспринимают как должное.

– Да вроде одна поблагодарила, – неуверенно сказал Олег, – та, что на готку похожа.

– Это с кучеряшками которая? Забитая?

– Она.

– Ну ладно, значит, не все прогнило в датском королевстве. Только не припомню, когда она это сделала.

– Когда из-за стола встала и за книгой пошла.

– Так уж и быть, сменю гнев на милость, – делано заерзал на стуле Игорек.

– Странная она какая-то, – немного подумав, добавил Санек, – что про нее скажете, Матвей Юрьевич?

– Дети есть дети, они всегда с причудами. Каждый со своими и каждый курс с новыми, – с доброй улыбкой ответил тот.

– А в целом как вам молодежь наша? – тут уже Игорь задал вопрос, обращенный ко всем.

– Помимо того, что они неблагодарные едоки? – ехидно переспросил Саня.

– Ну, это всего лишь значит, что в вашем хамском кругу прибыло, я не об этом.

– Пацаны – стремные, девахи вполне себе, – емко и коротко ответил Стас.

– Кучерявая особенно? – подшутил над ним Олег.

– На сестру твою похожа.

Олег выругался в адрес Стаса, а Санек объяснил недоумевающему Степану, что Стас некоторое время встречался с сестрой Олега, но любви у них не вышло, то ли по его дурости, то ли из-за ее скверного характера, по словам самого Стаса. После этого друзьями архаровцы быть не перестали, но крепко поссорились. Потом, правда, помирились: чего делить-то?

– Мне другая брюнетка понравилась, – тихо произнес Леня.

Санек понимающе кивнул, судя по выражению лица, что-то хотел сказать, но сдержался. А вот Стас не промолчал:

– Не твой уровень, Лень.

– Тебе почем судить?

– Да так, не осилишь такую девчонку, у нее характер сильный.

– А у меня слабый?

– Тебе… поспокойнее девушка нужна.

Это было первое препирательство между Леней и Стасом, которое увидел Степан, и удивительно в нем было то, что Стас попытался увести разговор, чтобы напрямую не обидеть, товарища.

– Остальные что скажут? – прервал неловкое молчание Борис.

– По мне – нормальные, судить пока рано, вот только попугай ряженый мне не очень

понравился, – высказал свое мнение Олег.

– Согласен с Олежкой, – кивнул Санек.

– А ты, Степан, что скажешь? – поинтересовался Игорь.

– Соглашусь с Матвеем Юрьевичем. Дети и есть дети. Куда приехали, судя по внешнему виду, не сильно понимают. Ведут себя естественно: кто дерзит, кто друг друга держится. Пареньку, которого Олег назвал попугаем, очень хочется быть своим и для них, и для нас. По крайней мере, с парнями пытался вести себя по-свойски. Не знаю, понял он или нет, что его своим не слишком хотят видеть, но, думаю, попытки оставит не сразу.

Борис внимательно слушал и время от времени едва заметно кивал. Надо полагать, в знак согласия. Затем повернулся к повару.

– Сам что скажешь, Игорек? – спросил он.

– Ну, как остальные – судить рано. Но надменность в них какая-то чувствуется. Немного напоминают мне клиентов нашего ресторана. Палец о палец не ударили, а туда же: ведут себя как короли мира.

– Ну, – заметил Степан, – некоторая отчужденность естественна, когда попадаешь в непривычную для себя обстановку и знакомишься с новыми для себя людьми.

Тут он посмотрел на Стаса – тот взгляда не отвел.

– Нет, Степ, ты меня не понял, – продолжал Игорь, – то, что они, за исключением того дурика, обниматься и брататься не полезли, я прекрасно понимаю. Но то, как они себя ведут, разговаривают промеж собой, едят, наконец, показывает, что они считают себя выше нас. А ведь ничего еще в жизни не добились.

– Кто о чем, а повар о еде, – попытался в очередной раз схохмить Санек, – как едят они, ему уже не нравится. Чавкают или плюются после съеденного, что ли?

– Суди, дружок, не выше сапога, – угомонил его Игорь и продолжил. – Как бы смешно ни звучало, но то, как человек ест, тоже о многом говорит. Я вот заметил: вы едите быстро, с аппетитом и наслаждением. Почему я на вас не ругаюсь, что после еды вы меня не благодарите? Потому что вижу по вашим лицам: вы моей стряпней наслаждаетесь.

– Ну, еще потому наверное, что у тебя с чувством собственного достоинства все в порядке, раз ты каждый раз для себя «спасибо» не требуешь? – заметил Борис.

– Ну, это тоже.

– А как они едят? – спросил Степан.

– С какой-то брезгливостью, что ли, будто я каждому в тарелку таракана положил. Нет в них чего-то… живого. Они впервые обсуждать что-то начали в тот момент, когда Сергеевич упомянул о зачете по практике. А до этого даже между собой почти не общались.

– Ну, не суди их уж слишком строго. Они только от мамкиных пирожков оторвались, а ты уже сетуешь, что они с недоверием в лагере едят.

– Так, я не понял, Степ? Тебе порции слишком большими кажутся?