Один процент тебя
Шрифт:
Оставался Элай, но я не могла избавиться от чувства тревоги, сжимавшего мои внутренности. Скотт и его семья были заносчивыми, грубыми и любителями посплетничать, одним словом они были ужасны. Потому что были грубыми снобами, которые любили сплетничать обо мне... Потому что не одобряли того, как я воспитываю детей и их раздражало, что я отказываюсь воссоединяться с их сыном, мне было очень трудно быть выше этого.
Элаю было пять месяцев. Он лишь раз оставался у них на ночь и несколько раз видел семью Скотта. Они не знали моего ребенка,
Однако к одиннадцати часам они позвонили в больницу, что привело меня в раздражение. Даже Скотт вмешался. Мне казалось странным, что, когда они хотели увидеть детей, это должно было произойти немедленно. В конце концов, около полудня я сдалась, потому что они мешали мне работать. Мне было неприятно, что они устраивают подобное, когда я на работе. Мне пришлось позвонить родителям и сообщить им, что Скотт приедет и заберет Элая на ночь, через час они сообщили, что Скотт уговорил и Люси поехать. Нервы сдавали, я пыталась работать и не думать о своих детях, находящихся на чьем-то попечении. Я знала, что Люси не хотела ехать, когда звонила и спрашивала ранее об этом.
Потом мой папа рассказал мне, как вел себя Скотт, когда забирал их. Папа умел преувеличивать некоторые детали, особенно потому, что Скотт ему совсем не нравился. Чтобы пережить свою смену, я продолжала убеждать себя, что папа все выдумывает — что Люси хотела увидеть своего отца.
Самоуспокоение работало до тех пор, пока Скотт не позвонил в больницу за час до окончания моей смены. Деб вызвала меня в медпункт, с жалостью нахмурившись, когда передавала трубку. Первое, что я услышала, когда поднесла трубку к уху, это плач Люси. Я сразу же спросила:
— Что случилось?
— Люси рыдает без умолку. Я предлагал ей мороженое и все остальное, но она не умолкает. — Горечь в тоне Скотта выбила из меня часть тревоги и наполнила яростью. — Видишь, что ты наделала? Она не хочет иметь со мной ничего общего.
— Разве ты не хочешь остаться и повеселиться у бабушки дома?
Услышала я, как мама Скотта пыталась поговорить с Люси.
— Нет. Я хочу к мамочке.
— Она забивает ей голову всякой ерундой, — выпалила его мать, и кровь прилила к моему лицу. — Если она так делает, то и мы можем.
Это угроза? Я была вне себя от ярости.
— Люси, я твой папа. Перестань плакать! — крикнул Скотт.
— Перестань кричать на нее, — тихо проговорила я. — Я приеду за ними.
— Нет! Мы только уложили Элая спать. Знаешь, сколько времени это заняло?
Он все еще кричал.
— Она кормит его грудью, поэтому он не хочет брать бутылочку! — кричала его мама достаточно громко, чтобы я могла услышать.
Она хотела, чтобы я услышала.
Элай никогда не отказывался от бутылочки. Я знала, что это была плохая идея — позволить им навестить семью Скотта.
— Я приеду за ними.
Я повесила трубку.
Меня отпустили с работы пораньше. Мне было стыдно, что
— Что случилось? — спросила я. — Не говори, что ничего. Люси не стала бы плакать из-за пустяка.
— Я не хочу здесь находиться! — закричала Люси, и теперь все стало понятно.
— Где Элай? Принеси его сюда.
Я говорила спокойно, но не скрывала злости в своем теле и лице, когда смотрела на Скотта.
В комнату вошла его мама с плачущим Элаем на руках, — мой малыш, который никогда не плакал, был весь красный и кричал.
Этого никогда больше не повториться.
Ярость, которую я испытывала, была смертоносной.
Я забрала его, но даже тогда он не сразу успокоился.
— Такими темпами Элай не узнает нас. — фыркнула Лилли.
— Это не моя вина. Возьми свои туфли, Люси. — Она отпустила меня и повернулась, чтобы проскользнуть мимо бабушки и отца, стоявших в дверях, и взять свои туфли. — Нельзя ожидать, что им будет комфортно, если вы забираете их раз или два в полгода.
— Вот именно. Ты не позволяешь им видеться с нами! — прошипела мать Скотта.
— Я не собираюсь это обсуждать, ведь тебе прекрасно известно, что я постоянно твержу Скотту, что он может видеть детей, когда захочет. — Элай наконец успокоился, сжимая в своих маленьких пухлых кулачках мою форму и не отводя глаз от моего лица, чтобы убедиться, что это я. — Ты готова, Люси?
Она кивнула и поспешила следом за мной.
— Хэдли, детка, прости, что я веду себя так отвратительно.
Я вздрогнула от того, как Скотт назвал меня деткой. Забавно. Не помню, чтобы раньше Скотт называл меня этим ласкательным именем. Элайджа называл меня деткой. Когда он произносил это, я чувствовала себя по-другому — словно он заботился обо мне. Из уст Скотта это звучало даже близко не так.
— Я скучаю по вам, ребята. Мне становится ненавистно, что Элай меня не знает. Люси, разве ты не скучаешь по своему папе?
Она схватила меня за талию и уткнулась лицом в мою форму, отказываясь отвечать или смотреть на Скотта.
— Это не моя вина, — повторила я со вздохом.
— Ты выгнала меня.
— Это не должно мешать тебе видеться с Люси или познакомиться с Элаем! — Я взглянула на его мать. — Я думаю, вам стоит повидаться с ними несколько часов на нейтральной территории, прежде чем они снова останутся у вас на ночь.
— Что? — спросила она.
— Попрощайся, Люси.
— Пока, — прошептала Люси, подталкивая меня к машине.