Один счастливый остров
Шрифт:
Кроме того, не известно, можно ли считать Бедду Густавсон обычной отпускницей с Большой земли. Впервые она приехала на Фагерё еще студенткой, чтобы исследовать окрестные острова с лупой и специальным сосудом, к немалому удивлению местных жителей. Эльна давно ее знает.
На архипелаг пришло настоящее лето. В Стурбю воцарилось пыльное затишье, школа закрыта, на площадке у детского сада «Плотвичка» не слышно детского гама, в здании муниципалитета большинство кабинетов пусты, компьютеры выключены. На небе цветут пышные белые облака. Кажется, будто
Разговор, как всегда, начинается с погоды: какая прекрасная летняя погода, только бы не переменилась… Далее Эльна отмечает, что Бедда прогуливается с палками, — вот бы купить такие же, ведь говорят, что это полезно для сердца, да и суставам легче, а в моем возрасте надо двигаться побольше, чтобы не заржаветь…
Эльна — умелый охотник за интересными новостями и ценной информацией, которой потом можно поделиться с остальными. Она долго и усердно изучала то направление коммуникационной науки, что некоторые зовут сплетней; и учителя у нее были хорошие. Эльна знает, что просто забросить невод и вытащить его на берег недостаточно. Сначала надо подкормить обитателей водоема, чтобы под водой воцарилось оживление и ожидание. Тогда и улов будет обильным и ценным.
Но сегодня Бедда Густавсон не расположена болтать о погоде, направлении ветра и пользе моциона. Она вежливо и решительно обрывает витиеватую реплику Эльны:
— Хорошо, что я встретила тебя, Эльна. Минуточку.
Она перекладывает палки в одну руку, снимает рюкзак, вытаскивает из него лист бумаги формата А4 и протягивает Эльне.
— Вот, пожалуйста, — говорит она. — Нам хотелось бы, чтобы этим заинтересовалось как можно больше местных жителей.
Эльна берет листок, читает заголовок, смотрит на Бедду Густавсон.
— Хорошо если ты распространишь это среди других жителей, у тебя получится, я уверена, — говорит Бедда чуть язвительным тоном, но на это Эльна обращает внимание лишь спустя некоторое время. — Мне пора спешить. Времени мало.
Бедда надевает рюкзак, берет палки и заходит в кафе «Гага». Вскоре один из ее листков будет висеть на двери кафе, на уровне глаз посетителей.
А Эльна, положив пакет с выпечкой на крышу автомобиля, еще раз читает текст листовки, на этот раз внимательнее. Она поднимает брови, морщит лоб, думает: Боже мой, зачем они вдруг устраивают встречу, почему сейчас? Все ведь, кажется, закончилось, уже две недели не было новых трупов, ужасную палатку в Тунхамне убрали, рефрижераторы увезли обратно на материк.
Но язык уже чешется — хочется рассказать об этом как можно большему количеству людей, разнести новость повсюду.
Мобильный телефон, к сожалению, остался в конторе. Эльна спешно садится за руль и поворачивает ключ зажигания.
Когда машина Эльны проносится мимо здания муниципалитета и поворачивает на Клумстенсвэген, Фриде, стоящий у пожарной станции, с изумлением видит, как с крыши автомобиля соскальзывает коричневый пакет. К несчастью, пакет попадает под заднее
Так Микаэла из Улара, Диса Хольмстрём, Вальдина с Лемлута (невестка Эльны) в течение нескольких часов узнают, что жители Фагерё, а также отдыхающие приглашены на митинг протеста в следующий четверг, в шесть часов вечера, в помещении молодежного клуба Стурбю «Одинсборг».
— Что еще за митинг протеста? — спрашивает Микаэла по телефону; она говорит быстро, отвлекаясь, чтобы сказать, чуть отведя трубку в сторону: — Сара, пожалуйста, подожди, ты же видишь, что мама говорит по телефону! — Извини, что ты сказала? — переспрашивает она у Эльны.
— В листовке, которую мне дала Бедда, написано, что «широкие слои населения выражают недовольство тем, что жителям Фагерё пришлось взять на себя решение вопросов, связанных с появлением на острове большого количества тел неустановленных личностей. Маленькое сообщество островитян, таким образом, подверглось большим испытаниям…». Потом они пишут, что «следует критически оценить действия государственных и муниципальных властей в данной ситуации. Жители Фагерё выражают озабоченность тем, каковы могут быть последствия возможной новой волны трупов, возникновение которой, к сожалению, не исключено».
— Ой-ой-ой… Но что же делать?
— Об этом они и хотят поговорить на встрече.
— Ты знаешь, кто все это устроил?
Эльна понижает голос, подносит трубку ближе ко рту:
— Они называют себя «Собрание Фагерё».
— И кто они такие?
— Вот послушай: «Воззвание подписали: Бедда Густавсон, кандидат биологических наук, и Леви Петтерсон, владелец туристического предприятия, и… — Эльна еще немного понижает голос: — Карл-Эрик Абрахамсон, судовладелец»…
— Господи Иисусе! — выдыхает Микаэла в телефонную трубку. — Абрахамсон! Вот это да!
В трубке слышится стук и вой.
— Сара! Что ты делаешь! — кричит Микаэла. — Эльна, мне надо бежать, Сара тут набедокурила…
Эльна стоит с телефоном в руке. Ей бы радоваться: как не радоваться, только что рассказав новость, от которой у собеседницы перехватило дыхание. Однако на этот раз Эльна не чувствует ни тайного удовлетворения, ни радости.
«Хорошо, когда дети уже большие, — думает она. — А послезавтра закрою контору на три недели и уйду в отпуск».
Но эти мысли не помогают. Чувство, давящее грудь, не уходит.
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Много говорили об этом митинге — и до, и после. Мнения высказывались прямо противоположные, реплики становились все хлестче, порой жестче, чем следовало; слова надолго оставляли следы и царапины.
К сожалению, журналистов на встречу не пустили, камеры и диктофоны остались за закрытыми дверями.