Один шаг от дружбы до любви
Шрифт:
— Настя, ты преувеличиваешь, — попытался образумить девушку Павел, но Васильева уже закусила удила и её трудно было остановить.
— Посмотрела бы я тебя, Артемьев, если бы у меня имелась огромная вереница мужчин за спиной, — поспорила она, — и каждый из моих бывших норовил ткнуть тебя носом в тот факт, что я почти десять лет игнорировала твои чувства и гуляла по мужикам. Как тебе такой расклад? Как бы ты реагировал на подобное?
Стоило ему представить себя на её месте, и Павел буквально за пару секунд пришел в состояние близкому к аффекту.
— Ну, тогда чего ты хочешь от меня? — закричала она.
— Чтобы ты боролась за нас, а не опускала руки даже не попытавшись дать нам шанс, — в свою очередь Артемьев тоже повысил голос. — Иногда мне кажется, что ты меня не любишь, просто тебе нравится позиция жертвы и ты ею упиваешься!
— Ах, вот как мы заговорили, — буквально прошипела Настя. — Ненадолго твоего показного смирения хватило.
— Это не смирение, а попытки доказать тебе, что я достоин твоих чувств, — отрезал Павел. — Я тебя люблю, дура! Понимаешь? Люблю! Но тебе важно чужое мнение, странная логика и еще Бог знает что, но только не мои чувства! Признайся, ты мне так мстишь?
— Не перекладывай все с больной головы на здоровую, — возмутилась Настя. Отказ Павла и дальше изображать виновную сторону бесил и злил.
— Я и не перекладываю, — выдохнул Паша, явно стараясь успокоиться. — Я виноват перед тобой, у меня много косяков, которые долго будут мне аукаться в будущем, но если ты продолжишь так всё воспринимать, то всё погубишь! Ты это понимаешь? Ты либо прощаешь меня и оставляешь прошлое в прошлом, а всех дибилок, что пытаются нам нагадишь, шлешь лесом и не обращаешь на них внимание, либо наше будущее будет напоминать военные действия. В последнем варианте хуже будет как раз нашему ребёнку. Так что решай!
Артемьев ставил вопрос ребром и взбесило Настю еще больше. Она ничего не желала слышать и анализировать. Накопившаяся за годы злость требовала выхода.
— Пошёл ты чёрту, Артемьев! — зло выдохнула Васильева и гордо отвернулась к окну. Они как раз подъезжали к дому, в котором жили Малиновские.
— Только с тобой, милая, — как-то нежно проговорил Павел. — Теперь только с тобой!
Произнесённое звучало даже не как обещание, а как клятва, отчего Анастасия вздрогнула, но так и не повернулась к нему. Она больше ни слова не сказала, пока Артемьев парковал машину во дворе многоэтажки.
Настя пошла к единственной подруге, чтобы банально поплакаться на её плече. Идти домой в подобном состоянии не решилась. Вываливать на родителей свои переживания не самое лучшее решение. Пусть её отношения с Павлом могут окончиться так толком и не начавшись, но он останется отцом её ребёнка, и отягощать отношения своих родителей и Павла не собиралась.
Тая открыла не сразу. Васильевой пришлось несколько раз нажимать на дверной звонок, прежде чем распахнулись двери, и она увидела растрепанного Глеба Малиновского. Он был
Глеб, рассмотрев личность позднего гостя, громко позвал:
— Тася, к тебе подруга пришла…
Глеб пропустил Настю внутрь.
— Уже бегу, — проинформировала Тая. Голос её звучал глухо, чуть приглушено, и был созвучен шелесту льющейся воды. Судя по всему, Малиновская находилась в ванной комнате. Предположение подтвердилось, когда Таисия появилась в коридоре, закутанная в безразмерный банный халат. Учитывая огромный живот — Тая на днях должна была родить — выглядела Малиновская просто огромной, но при этом безразмерно милой.
— О, Настён, ты чего так поздно? Случилось что?
Тут-то плотину и прорвало. Слёзы набежали на глаза, и Васильева не стала их сдерживать. Увидев, родную и любимую подругу, которой доверяла как самой себе, маска беспристрастности пала. Настя заревела в голос и не глядя села на пуфик, что стоял у входа в квартиру.
— Та-а-ая, — проныла блондинка, наверняка напугав всех соседних кошек и собак, ибо звук получился отвратительным и визгливым.
— Та-а-ак, — Тая быстро сообразила, что к чему. — Милый, достань из холодильника шоколадный торт и поставь чайник, пожалуйста.
Глеб без вопросов подчинился и быстро метнулся на кухню, оставив девушек наедине. Таисия же подошла и аккуратно обняла подругу. Огромный живот мешал, но Тая смогла справиться с этим сложным заданием. Она немного растерялась, потому что несгибаемая Настя Васильева плакала редко и мало, а тут прямо-таки истерика со всеми вытекающими. Довести её до такого состояния мог только один человек…
— Поругались? — мягко спросила Тася, присаживаясь рядом и внимательно наблюдая за скулящей подругой.
Настя то ли икнула, то ли подавилась, и снова завыла, не хуже раненной волчицы. Кое-как Малиновская смогла расшифровать в непрекращающемся нытье, что Павел был послан к черту и подруга решила разорвать с ним отношения.
— А что Пашка?
Вот так наводящими вопросами Таисия вытащила из рыдающей Анастасии всю историю, уловив все главные моменты и акценты. Тихо вздохнув, покачала головой и вынесла вердикт:
— Ой, Настька, ты — дура!
Глава 19
Васильева опешила настолько, что моментом перестала реветь.
— Что? — выдохнула обескураженная Настя.
— Ну, что ты так на меня смотришь? — прекрасно видя её недоумение, спросила Тая. — Дура, я говорю. Причем, полная.
— Что ты такое говоришь? — прохрипела Васильева, которая никак не могла «въехать» почему она вдруг стала дурой.
— Тем лучшие подруги и отличаются от остальных, всю правду в глаза скажут и не пожалеют, — наставительно произнесла Малиновская, и поморщившись, потёрла поясницу.