Один шаг в прошлое или давай начнем все сначала
Шрифт:
– Вот и умница, ты у меня просто молодец, - нежно погладив ее по голове, прошептала мама.
Альбина только слабо улыбнулась. Пока в палате она была одна, что несказанно ее радовало. Все-таки роженицы с детьми сейчас была не лучшая для нее компания. Хотя мама обещала, что до самой выписки она так и пробудет одна в палате.
Извинившись, ее мама убежала искать врача. Решив переговорить с ним о состоянии Альбины и о ее дальнейшем восстановлении. Девушки же остались наедине. Что немного нервировало Алю, так как она все еще не могла забыть сказанные
'Это твой ребенок. Ни Войтенко, ни тети Оли, ни мой и уж точно не тех людей, которым ты хочешь его отдать. Помни это, когда в очередной раз будешь думать, как хорошо поступаешь, избавившись от него'.
Возможно, подруга и была права, но какое она имела право упрекать Алю в ее выборе? Никакого. Девушка уже давно все решила, и ей было глубоко плевать на то, как отозвалось ее сердце на плач только что появившегося на свет ребенка во время родов.
– Так и будешь молчать?
– наконец-то решила прервать молчание Альбина.
– Нет, просто пока подбираю более правильные слова для разговора с тобой, - спокойно отозвалась девушка.
– Таша, не начинай, - устало и с долей горечи попросила Аля. Последнее что ей сейчас нужно было, так это еще одна нравоучительная лекция от подруги.
Синаева тяжело вздохнула. Подойдя ближе, она присела на край кровати, и с грустью посмотрев на подругу, медленно произнесла:
– Знаешь подруга, я хочу сказать то, что сможет перевернуть твой мир, заставить посмотреть заново на до боли знакомые вещи, и сказать черт, а ведь я могу это изменить, сделать лучше, правильно и не стыдиться своего поступка через десять лет. Вот только вся проблема в том, что я никак не подберу для этого нужные слова.
– Правда? А мне казалось, что твое красноречие тебя никогда не покидает, - с сарказмом сказала Аля, смотря куда угодно, лишь бы только не встречаться взглядом с Ташой.
– Все бывает впервые, - философски ответила та.
– Я уже говорила тебе, так будет лучше, - с раздражением фыркнула Альбина, все еще надеясь избежать уже так надоевшего ей за последнее время разговора.
– Для кого? Для твоего сына или может быть для тебя?
– Для моего ребенка. Ему без меня будет хорошо, что я ему могу предложить?
Таша укоризненно фыркнула. Устроившись поудобнее, девушка с чувством произнесла:
– Пожалуй Аль, капелька здорового эгоизма тебе не помешает, как в прочем и капелька здравого смысла.
– Ты о чем?
– О том, что ты не правильно ставишь вопрос.
– Неужели?
– с насмешкой спросила Аля, внутренне приготовившись отрицать и возражать на все, что скажет подруга.
– Ты спрашиваешь, что ты ему можешь дать. А стоит спросить, что ему могут дать другие? И будет ли это лучше. В конце концов, ничто не заменит материнского тепла.
– Ты не понимаешь, ты далеко не знаешь, как это. Выбирать судьбу своему ребенку, - с горечью выдавила из себя девушка.
– Нет, не понимаю. Вот только все родители частично выбирают и формирую судьбу своего отпрыска. Мои, например, как и ты решили, что
Аля с удивлением посмотрела на подругу. За все время, что они дружат, Синаева впервые заговорила о родителях. До этого Аля только слышала от своей матери, что они живут в другом городе, воспитывая еще троих детей. Таша была самой младшей, и родителям просто не хватило времени, чтобы заботиться о ней, да и места в их двухкомнатной квартире было не так уж много. Вот они и отправили девушку жить к бабушке.
– И знаешь, ни черта оно не лучше. Я вижу родителей два раза в год, и каждый раз хочу спросить, чем я им не угодила? Почему они отослали меня к бабушке и не захотели быть со мной рядом?
– Таш...
– Аля растерялась, смотря на перекосившееся от горечи и обиды лицо подруги, она просто не знала, что сказать. Да и можно ли в такие моменты подобрать правильные слова?
Девушка оторвалась от созерцания пейзажа за окном и, посмотрев на Алю горящими злостью глазами, жестко произнесла:
– Они не отказывались от меня Аля, хотя и можно сказать что бросили. И даже зная причины которыми они руководствовались, отправляя меня в другой город, я все равно спрашиваю себя почему они так поступили. Ведь у них был выбор, они просто не захотели его видеть. А теперь представь вопросы своего ребенка, когда он узнает, что ты отказалась от него, сдалась, даже не попытавшись бороться и быть с ним.
– Он никогда этого не узнает, - попыталась было возразить девушка.
– Ну, если ты себя этим успокаиваешь...
– с раздражением произнесла Таша, поднимаясь с кровати, бросив на Алю разочарованный взгляд, она добавила, - мне пожалуй пора. Рада, что с тобой все хорошо.
После чего круто развернувшись к двери, Таша стремительно вышла из палаты, будто ей было тяжело находиться здесь. Аля же беззвучно глотала слезы. Кто бы знал, как трудно ей было согласиться отдать ребенка. Она знала, что если бы согласилась его оставить, ее мама была бы совершенно не против. Вот только было бы это правильно? Девушка не знала. В свои семнадцать Аля запуталась и потерялась. Она чувствовала себя так, будто ее выдернули из ее привычной жизни и поставили перед поворотом, и от того куда идти решалась вся ее дальнейшая жизнь. Что, по сути, и случилось, а она просто растерялась. Возможно, кто-то посчитает ее уже взрослой, но ведь это не так. Она ребенок и сама это прекрасно понимала. Вот только ошибки ее уже давно перестали быть детскими.
Пролежав еще немного, девушка почувствовала, как засыпает. Вот только проснулась, как ей показалось, почти тут же, от шума открываемой двери. Открыв глаза, девушка увидела входящую в палату медсестру с небольшим свертком на руках.
– Здравствуйте, вы готовы кормить малыша?
– улыбаясь, подошла к ней женщина.
– Что?
– немного шокировано спросила девушка.
Она точно помнила, что медсестрам запретила вносить к ней ребенка. Что же тогда происходит сейчас?