Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)

Серебров Константин

– Я слышал, что вы интересуетесь духовным развитием... – Кто мог тебе сказать такую глупость? – вздрогнула она.

– Разные люди, – отвечал я.

– Можешь сказать этим людям, что они глубоко заблуждаются. Я давно не занимаюсь такой чепухой.

– Но я слышал, что ваша душа претерпела большие изменения после прохождения алхимического лабиринта московского андеграунда?

Она недовольно окинула меня холодным взглядом и произнесла:

– Да, претерпела, но только одни страдания. В юности я еще верила в духовное рыцарство, пока не столкнулась с эзотерическим андеграундом, с его интригами и другими

сомнительными вещами, которые отнюдь не были идеально духовными. Меня оттолкнули эзотерические пьянки. Я убедилась, что представители андеграунда на долгие годы погрузились в жуткие пространства нигрэдо. Они зациклились на познании своей низшей природы и до сих пор выгуливают своих драконов. Я глубоко разочаровалась, а мои светлые иллюзии рассеялись навсегда...

В этот момент Джи, оставив игру в шахматы, вошел в комнату и, обращаясь ко мне, произнес:

– Розалита никогда не занималась самонаблюдением и поэтому накладывает свои сырые эмоции на блистательные алхимические ситуации, в которые ей удалось проникнуть с моей помощью. Она не хочет признать, что всегда существует две реальности: внешний мир – одинаковый для всех, и душевный – неповторимо субъективный. Она не вынесла алхимической трансмутации, которая всегда проходит под влиянием тайного огня. Как жаль, что до сих пор она не может со стороны посмотреть на свои негативные состояния, до сих пор не отделилась от них, хотя прошло уже двадцать лет.

– И ты с тех пор тоже не изменился! – гневно воскликнула Розалита и, швырнув на пол кроссворды, вышла на кухню.

– Жаль, что она так и не преодолела свою обиду. Обида – это лишь следствие непереваренного алхимического градуса, – заметил Джи.

– Ну, теперь-то все понятно, – самодовольно заявил я.

– Ничего ты не понял, – возразил он, – если не смог выполнить простой просьбы. Вместо того чтобы подружиться с обитателями дома, ты нагрубил, нахамил, был прямолинеен и топорен, как извозчик. А ведь тебе следовало вначале наладить сущностные отношения, а потом задавать вопросы.

– Откуда же мне знать, что у них столько проблем? – обиделся я.

– Приклеившись к собственной обиде, ты начинаешь обвинять других и упускаешь шанс трансформировать себя, – произнес он. – Обучающая ситуация является алхимическим пространством, в котором происходит трансмутация всех страстей. Отстранись от обиды и пронаблюдай, что происходит у тебя внутри.

– Как же я могу отделиться от нее?

– Вот так и отделись. Для этого перестань жалеть себя и поддаваться тем настроениям, которые навязывает тебе внешний мир. Всегда находись в сущностном “Я”. Это и есть – “помнить себя”.

– Мне кажется, я и без этого прекрасно помню себя.

– Эх ты, деревня, – снисходительно заметил Чера, заглядывая в комнату. – Не понимаешь, а говоришь.

– Помнить себя – значит никогда не забывать неземное состояние высшего “Я”, – сказал Джи. – Это значит – помнить о том, что ты являешься сияющей искрой Абсолюта.

Внезапно я увидел, как вспышка света озарила его лицо, и я на мгновение ощутил в груди сияющее солнце.

– “Я” – это чистое сверкающее сознание, а эмоции – легкая рябь на его поверхности, – вполголоса добавил он, и я почувствовал неуловимый вкус Просветления.

Скрипнула дверь. В комнату вошел Кукуша с тарелкой бутербродов.

– Не

знаю, что вы там наговорили Розалите, но она находится в сильнейшем раздражении. Поэтому не удивляйтесь, если оно скоро проявится, – значительно предупредил он.

Джи взглянул на часы и озабоченно сказал:

– Скоро закроется метро, мне надо немедленно уходить. Не могу ли я оставить у вас своего ученика?

– Оставляй, – кивнул Кукуша, – лишь бы он продержался до утра.

В этот момент в комнату вбежал пес и стал жадно пожирать бутерброды.

– Теперь только и остается, что сыграть в шахматы, – развел руками Кукуша и стал расставлять на доске блестящие фигурки из слоновой кости.

– У тебя еще молоко на губах не обсохло, чтобы садиться со мной за одну доску, – засмеялся я.

– Да ты ходи – а там видно будет, – коротко ответил он и через пять минут поставил мне простейший мат.

“Ну и семейка”, – подумал я.

– Если ты не будешь маячить на глазах у Черы и болтать о Просветлении, то до утра как-нибудь продержишься, – снисходительно улыбнулся Кукуша. – Когда устанешь, можешь прилечь на кухне, – и ушел в свою комнату.

После дотошного описания нелепой ситуации я отправился в кухню, чтобы прилечь на красный диванчик, но там уже развалилась хрюкающая во сне псина. Я попытался спихнуть ее на пол, орудуя ручкой швабры, но она открыла пасть и перекусила ее пополам.

“Этот пес явно не переваривает эзотериков, во всем подражая хозяйке”, – рассудил я. Сев за кухонный стол, я взял наугад одну из книг, лежавших на нем, и погрузился в чтение. Это была увлекательная история крестовых походов, и я настолько углубился в нее, что не заметил, как оказался в средневековом готическом соборе.

Перед распятием горела восковая свеча, а в другой стороне храма в мерцании желтого пламени возвышалась статуя Девы Марии. В звенящей тишине гулко раздавались мои нетвердые шаги. Я ощутил свое полное ничтожество перед этим безмолвным величием. Гул потусторонних миров, словно удары отдаленного колокола, раздавался в моих ушах. Вдруг неподалеку от статуи Девы Марии я заметил таинственную женскую фигуру в серебристом плаще, из-под которого выступала рукоять меча. Она окинула меня суровым взглядом, и в этот момент стены собора задрожали, теряя четкость очертаний.

– Я хочу познать суть Вселенной, – неистово закричал я.

И я внезапно увидел скопления сияющих созвездий, жемчужные сферы и блистающие миры бесконечно далеких солнц. Меня охватил благоговейный восторг перед величием мироздания. И я услышал голос:

– Наш мир желтого солнца – лишь малая песчинка в просторах необъятной Вселенной. Ее звездные системы, количество и разнообразие которых немыслимо, сверкают всеми цветами радуги. И все эти миры являются светильниками у подножия трона Великого Бога. Но даже они малы перед вышестоящими мирами. Могущественные Космосы иерархически поднимаются от нашего мира до самого Бога. Восходя по этим мирам, можно достичь выси, где обитает Господь. Гармоничны и прекрасны высшие Космосы, но наряду с ними существуют ужасные хаотические миры, в которые вошли наиболее тяжелые элементы вселенского хаоса. Это жуткие миры падших духов и дикого безумия. В них легко навсегда затеряться, – после этих слов таинственная дама растаяла в темноте, но мне показалось, что я узнал ее.