Один шаг в Зазеркалье
Шрифт:
– Какого цвета волосы у вашей девушки? – серьезно спросила продавщица.
– Она блондинка, – ответил я, краснея с головы до ног.
– Она вашего роста? – продолжала допытываться продавщица.
– На двадцать сантиметров выше, – гордо ответил я.
– Ну, вы, однако, лихой кавалер, – улыбнулась она, разглядывая меня сверху вниз, словно ища, за что это меня так любят женщины.
Пожав недоуменно плечами, она стала легкими движениями перекладывать белье на стеллажах.
– Какой размер она носит?
Я попытался скрыться в толпе.
– Нет, братец, – произнес
– У нас, к сожалению, нет импортных моделей, – мелодично пропела продавщица. – Но вот эти, кремового цвета, «Фантазия», вероятно, подойдут. Они пользуются большим спросом, очень удобны и выглядят элегантно.
– Беру эти, – решительно сказал я, пытаясь побыстрей избавиться от унизительной процедуры.
– А денег у вас достаточно? – подозрительно спросила она, косясь на мою красную физиономию. – Эти трусики стоят 20 рублей 11 копеек.
– Тогда что-нибудь подешевле, – ответил я, покраснев еще гуще.
– Ну, посмотрите еще вот эти, «Нежность», они тоже неплохо сидят, но только белого цвета. И стоят не так дорого… – она вытащила из пакета нечто воздушное, почти невидимое.
– Покупаю, – заявил я, чувствуя, что мое замешательство и раздражение становятся почти неконтролируемыми.
– Тогда заплатите пятнадцать рублей в кассу.
– У меня только один рубль, – порывшись в карманах, ответил я.
– Я могу дать тебе взаймы четырнадцать рублей, – к моему ужасу заявил Джи.
– Я не хочу тратить деньги на женские трусики! – с возмущением прошептал я Джи в самое ухо, но продавщица расслышала.
– Маленький, да еще и жадный! – возмутилась она. – И как только твоя подружка тебя терпит?
– Неужели ты не понял, – спросил Джи, – что это была демонстрация твоего главного комплекса?
– Какого? – поинтересовался я, готовясь услышать самое худшее.
– Инфрасексуальности.
Я не знал смысла этого слова, но меня словно обдало жаром.
– Стихия дамского белья удивительна, – продолжал он. – Это вспенивание, фонтанирование на материальном плане эфирных потоков. Ленты, кружева и духи благоприятно воздействуют на душу, но если взять стадию аурических орденских лент, то это уже очень высокий уровень.
Свою внутреннюю женщину – а она красавица невероятная – надо холить и лелеять, одевать и баловать, выполнять ее капризы и «покупать» то, что ей по сердцу. Я даю тебе задание: каждую неделю посещать отдел женского белья.
После такого урока я долго не мог прийти в себя.
Когда мы после обеда расставляли аппаратуру на сцене, я краем глаза вдруг заметил стоящего у портьеры старца в темно-коричневой рясе. От него излучались доброта и спокойствие. Я направился в его сторону, чтобы предупредить о том, что посторонним запрещено быть на сцене, но он растаял в воздухе.
– Не пугайся, это мой постоянный спутник, – успокоил меня Джи. – Странно, что ты заметил его. Существ из другого мира можно видеть, если не фокусировать на них прямого взгляда.
Весь вечер я старательно скашивал глаза, но больше никого не встретил.
Этот город я покидал
В город Гродно ансамбль приехал рано утром. По плану филармонии «Кадарсис» должен был дать в городе три концерта. Получив номера в центральной гостинице, мы сразу же отправились разгружать аппаратуру. Когда разгрузка была закончена, я сел и с наслаждением затянулся сигаретой. Джи обратился ко мне:
– Не хотел бы ты, Братец Кролик, прогуляться по городу?
«Ну вот, опять начинается», – подумал я и ответил:
– Я так устал после разгрузки, что мне хочется вернуться в гостиницу и никуда не выходить. Я, собственно, даже и не понимаю, с какой целью в каждом городе мы бродим по заброшенным улочкам и магазинам.
Джи посмотрел на меня с некоторым сожалением.
– Если бы у тебя было достаточно тонкой энергии, то ты бы понял, что во время прогулок происходит тонкая работа с атмосферой всего города. Не знаю, заметил ли ты, что мы всегда заходим на городской рынок? С его помощью можно прочувствовать чрево города и его окрестностей. Мы стараемся познакомиться с туземцами, интересующимися внутренним развитием, то есть, как настоящие ученые, изучаем местную флору и фауну. А в храме легко можно подключиться к высшим чакрам города.
В это мгновение я поднял глаза и заметил летящую прямо на меня серебристую тонкую паутинку, невесомую, но ясно различимую в сиянии солнца. Несколько секунд я зачарованно следил за ее полетом, пока она не растаяла в синеве осеннего неба.
– Это и есть знак, лично для тебя, – сказал негромко Джи.
– Шанс, который тебе предоставляется высшими силами, чтобы ты мог подняться в высшие миры, так же тонок и почти невидим, как эта паутинка. Ты должен до предела утончить свой состав, избавиться от тяжелого кармического груза – и только тогда небесная паутинка сможет выдержать твой вес.
Джи ушел один, а я провел несколько часов в гостиничном номере, изнывая от скуки.
Свободное время подходило к концу, вскоре начиналась репетиция «Кадарсиса». Я расспросил дорогу и через четверть часа подъехал на автобусе к местному Дворцу культуры. Джи, Петраков и Аркадий уже подтаскивали ящики к сцене.
– Явился не запылился, – съязвил Петраков.
Я подхватил ящик и понес его вместе с Аркадием. В этот момент на меня навалилась глухая тоска, исходящая от него. Я вспомнил, что Шеу называл унылого Аркадия черной дырой в низший астрал, в которую безвозвратно проваливается вся тонкая атмосфера.
– Гурий, ты что, опять заснул? – крикнул Петраков скрипучим тенором. – Живо берись за подзвучки!
Подтаскивая с Джи к середине сцены колонку, я сказал ему в сердцах:
– Меня тошнит от одного вида Аркаши. Зачем такой человек вообще живет на свете? Он только ест, пьет, говорит пошлости и сплевывает сквозь зубы. Это не личность, а жвачное животное, продукт стада. Человеком можно считать только того, кто стремится к Небу, – я остановился, чтобы перевести дух и пожаловаться на Петракова, но Джи иронически усмехнулся и ответил: