Один шаг

Сорока Света

Дело, как и планировал, я выиграл и от этого душевный подъём и вовсе начал зашкаливать, мне хотелось обнять весь мир, но я решил повременить, и позвонив в контору, сообщил о результате заседания, за что мне обещали завтра — послезавтра скинуть денюжку, работа у меня была сдельной, так что каждый договор или дело, а особенно выигранное, капало мне в карман ощутимой монеткой. Вторым делом было заказать столик, в такие места просто так не завалишься, точнее завалишься, но для этого ты должен быть завсегдатаем, а я уже несколько лет не имел средств к посещению подобных «забегаловок». Третьим пунктом стояло приведение себя в порядок, я, конечно, перед судом чисто побрился и одел свежий костюм и рубашку, но душ и замена сорочки мне бы не помешала. Ещё по списку были цветы. И вот я во всём блеске стоял недалеко от ресторана, где мы уговорились встретится с Машей, торчать под дверями или ждать

её за столиком не хотелось. Было нестерпимое желание видеть с первой секунды как она приедет.

Откровенно говоря, было ещё несколько моментов, как то, что не приходят в подобные места на своих двоих. И пусть моя одежда не просто говорит, а кричит, что я не могу себе позволить такое роскошество, как через день здесь ужинать, но надо хотя бы попытаться сделать вид. Опять же небольшой променад перед ужином совсем не плохо. В общем плюсов того, чтобы я топтался на углу было больше чем если бы я восседал за столиком, торча будто тополь на плющихе.

Машка приехала вовремя, красивая, немного уставшая. При виде её у меня сладко засосало под ложечкой. Квалифицировать это чувство было сложно, одно могу сказать точно — оно мне нравилось, даря необъяснимое ощущение полёта.

Мы прошлись, зашли в ресторан, заказали белого вина и горячее, болтая о чём-то несущественном. Чётко вычленить тему разговора совершенно не получалось, мы смеялись, обсуждали книги и фильмы, страны и города, да многое, но было нестерпимо здорово. Я давно себя так не чувствовал, похвастался даже сегодняшней победой, за что был награждён кучей лестных эпитетов, и, хотя, я прекрасно понимал, что они — преувеличение, это тоже было чертовски приятно. Но потом что-то пошло не так, точнее через секунду я понял, что, но сначала я не знал, почему переменилось лицо Маши, она выпрямилась в струнку, глаза стали ледяно-вежливыми.

— Игорёша! Ты ли это? — голос был смутно знакомый, чтобы увидеть говорившую пришлось обернутся и задрать голову, потому что она уже близко подковыляла на своих умопомрачительных каблуках. Только после долгого разглядывания я сообразил, что это наша одноклассница и моя подружайка Катька. Выглядела она отлично, но с трудом узнаваемо, сколько денег было угрохано на пластических хирургов думать было страшно. В голову неожиданно пришла мысль, что это даже противно, она и со своими чертами лица была красивой, зачем же так себя перекраивать? Нет, в чувстве стиля этой молодой женщине нельзя было отказать, всего было в меру, в отличии от Лерки, чапающей чуть позади, у той губы смахивали на вареники, а грудь на шары для боулинга. Откровенно говоря, я был совершенно не рад встречи, но делать вид, что мы незнакомы, было глупо, они всё равно докапаются, характер девушек я знал отлично.

— Катюша! Лерок! — растянул я губы в фальшивой улыбке, надеясь, что мои скулы не сведёт. Девицы давно обзавелись спонсорами и из приятельниц по пакостям превратились в заклятых подружек друг для друга и для всего бомонда, капая ядом на всех вокруг, — как вы?

— Игоёш, что это за ретро? — брезгливо, двумя пальчиками тронула Лера лацкан пиджака.

— О! милая разве ты не в курсе? Это нынче последний писк, я же не могу как вы отставать на шаг, дела вид, что это вкус.

— Доброго время суток, милочка, — протянула Катя, — Игорш, наконец что-то более ли менее приемлемое, а то у него вечно такие подружки, которые даже на половые тряпки не пустишь, противно, — подмигнула она Маше, — но ты-то смотрю ничего, хоть в забегаловку сходить не стыдно. Может ты из него пародию на человека сделаешь.

— Игореш, а ты Павлика давно не видел? Говорят, он в России совсем не появляется, — шлёпала своими варениками Лерка.

— ты что спонсора сменить решила? — переключилась на подружайку Катька, а я стоял и не знал, как от них отвязаться.

Похоже я совсем потерял квалификацию и слишком долго думал, потому, что пока подбирал эпитеты, Лерка махнула лапкой и официант подтащил к нашему столику два тяжелых стула, а ещё через минуту из-за стола поднялась Маша и с приторной улыбкой пожелав хорошего вечера, удалилась с высоко поднятой головой. Пока я втыкал, ляльки что-то щебетали то обращаясь ко мне, то между собой, а потом я хлопнул рукой по столу и встав попросил счёт. За что люблю дорогие заведения, там всё делают быстро, долго бы я этих мартышек не выдержал. А тут прошипев на прощание: «Что б глаза мои вас никогда не видели» удалился. Конечно, я понимал, что окажись я с ними ещё на одном гектаре, они опять ко мне пристанут, просто потому, что слушаются они тех, у кого бабок больше чем у их спонсоров, а смогу ли я когда-нибудь добраться до этого уровня я не знал, оставалось надеяться, что всё же это возможно. Идя домой, я с тяжелым

сердцем вздыхал, о том, что мне ещё сегодня повезло, некоторые мои бывшие имели примерно такой же склад характера как у школьных приятельниц и так же много влияния, моё счастье, что я сегодня и с ними не столкнулся.

Мария

Пальцы, теребившие край сумочки, дрожали от бессильной злобы и обиды. Машина плавно скользила по, слегка освободившимся от наводнения авто, улицам Москвы, за окном плыл яркий, никогда не спящий город. впервые мне пришло в голову, что, наверное, он любит таких, же как он искрящихся, иногда и безвкусно, людей. Зачем я билась, добиваясь того, что у меня сейчас есть? На кой чёрт я тратила столько сил для получения нынешнего статуса, если присутствие каких-то пигалиц, их покровительственный тон, выбивает меня из колеи, заставляет язык неметь во рту, а ноги ретироваться с их территории. Ну и что, что эти дамочки появились как кошмар из прошлого, я вдвойне должна стремится им показать, что я за красивый и страшный хищник, вместо того чтобы оставаться дрожащим зайцем. Как ни странно, Лерку и Катьку я узнала сразу, хоть они и сильно изменились, возможно потому, что помнила каждую чёрточку своих мучительниц, возможно потому что мечтала им показать, какая я стала… ан нет, не смогла…слеза злобы скатилась по щеке. Я ненавидела проигрывать, а это был проигрыш в чистую.

— Серёж, хочу покататься по городу, — сказала я, коснувшись плеча водителя, — если у тебя есть какие-то дела, можем по ним поездить, я не против.

Он что-то ответил, но я уже не слышала, погружаясь в свои думы. Перед глазами стояло лицо Катьки:

— Доброго времени суток, милочка, — губы девушки презрительно скривились, будто она видела кого-то чуть позначительнее таракана, — Игорш, наконец что-то более ли менее приемлемое, — вот при взгляде на Игоря, выражение глаз девицы менялась, она говорила с равным, хоть и понимала, что он скатился в такую яму, из которой ему уже не выбраться, — а то у него вечно такие подружки, которые даже на половые тряпки не пустишь, противно, — бывшая одноклассница снова обратилась ко мне, тут же тон становится брезгливо покровительственным, пробуждая простецкое желание дать в морду этой пигалице, но крутые бизнес-леди, так себя не ведут и только это сдержало меня, — но ты-то, смотрю, ничего, хоть в забегаловку сходить не стыдно. Может ты из него пародию на человека сделаешь, — как же было мерзко от того, что эта, ничего из себя не представляющая, мукла позволяла себе так со мной говорить. Кто она такая? Ей просто чуть больше повезло, иметь обеспеченных родителей, которых она хоть как-то интересовала и миловидную внешность, данную от природы. В зачатках мозгов у этих двух куриц я сомневалась, и если Катька была в состоянии ложку до рта донести, то Лерке и это доступно не было. Я не предвзято к ним относилась, вовсе нет, так или иначе я изредка видела их на тех раутах, куда мне приходилось ходить, я краем уха слышала сплетни о них, даже примерно имела представление о том, с кем они были. Но общаться с ними, слава богу, мне не приходилось, потому что на приёмах я решала вопросы, исключительно относящиеся к бизнесу, а затем исчезала, торопясь к дочери.

А Игорь каков! Зубы непроизвольно скрипнули. Стоило увидеть старых приятельниц, стал милым, мне аж сплюнуть захотелось, таким приторным он был. Как можно с ними быть таким сладким, когда они разве что, ноги об меня не вытерли. Обращались как к блохе! Почему он их не осадил, не послал куда подальше. Неужели он не понимал и не помнил, как они ко мне относились в школе? Или он решил, что раз я приняла его, то должна принять и их? Но ведь он вел себя в разы приятнее чем эти курицы. Или он тоже хотел унизить меня? Может быть это какая-то затянувшаяся шутка? От всех этих мыслей начало подташнивать. Вдруг молнией резанула мысль, а если это всё, всё что было между нами, лишь игра. Искусная, красивая игра, призванная лишь для того, чтобы посмеяться надо мной.

— Сережа, домой, — жестко произнесли онемевшие губы.

Да это шутка, изощренная издевка, чтобы поржать в голос, над Машкой, собирающей осколки её глупого сердца. Как я вообще могла подумать, что Игорь, этот лощенный Игорёк Ершов, любимец публики, богатенький паяц, может мной заинтересоваться? Да денег у него нет, но подруженьки то остались, может они и денег ему с суживают.

Домой. В мою крепость. К тем, кто меня любит — к дочери и Ниночке, к тем, кому было всегда всё равно, как я выгляжу и сколько денег у меня в кармане, где я нужна такая какая есть! А Ершова забыть, выкинуть из головы, такие как он никогда не снизойдут до меня. Жизнь это уже объясняла несколько раз. Если мне нужен мужчина, я могу его купить, но к чёрту такого мужчину, другого и не будет, потому как сама я не продаюсь.